И возликовало сердце моё
«И возликовало сердце моё в тот час, когда над деревьями я узрел крылатого ящера, из тех, что народ мой зовёт драконами».
Он придирчиво перечитал предложение и решил, что «возликовало» стоит заменить на «наполнилось радостью», а «народ мой» — на «мой народ», иначе получалось нескромно. Будто бы этот народ принадлежал ему. Пока ему никакой народ не принадлежал. Но это изменится. У него есть Предназначение! Ведь не случайно именно он переместился в иной мир.
В голову полезли строчки для летописи «И было мне воздаяние за веру мою!» Столько лет ролёвок, бессонных ночей на полигонах, турниров, манёвров и всякого-всякого. А сколько денег потрачено было на литературу! И вот оно — всё живое, всё настоящее. Даже дракон! А где есть драконы, там и маги найдутся. Не может быть драконов без магов. И без рыцарей.
Нужно сочинить легенду о себе. Нельзя говорить, что прибыл из другого мира. Вдруг тут свирепствует Инквизиция, или Тёмный Маг захватил королевство, а теперь поджидает, когда Избранный попадётся ему в лапы. Кстати, хорошее слово «Избранный».
Он придирчиво осмотрел местность. Вроде не похоже на Империю Зла Тёмного Мага. Хотя нельзя оставаться в плену стереотипов. Империя Зла может быть весьма зелёной и цветущей. Тьма не в траве и небе, она в сердцах людей.
Он мысленно похвалил себя за отличную мысль, но фиксировать её в Летописи пока не стал. Лучше поберечь для удобного случая. Тем более, что ему казалось, будто где-то он её уже слышал.
«Много дней был я в пути». В пути он был чуть больше часа, притом большую его часть он просидел с тетрадкой, в которую решил записывать свою сагу. Он сомневался не более пяти минут, что находится не в своём мире, — деревья закачались, и прямо над его головой пролетел дракон. Видимо, чтобы окончательно убедить Избранного в своей реальности, через десять минут дракон пролетел снова — в обратном направлении.
Тогда-то из отдельных кубиков сложилась картинка. Он достал из рюкзака тетрадь и ручку и принялся записывать.
Следовало, конечно, понять, куда идти, и, да, придумать легенду, но это может подождать какое-то время. Кстати, а как быть с языком? Способностей к языкам у него никогда не было и ни одного иностранного он толком не знал. Только украинский, так как бабушка у него жила под Запорожьем и он часто проводил у неё лето. Правда, украинский, как он узнал в военкомате, почему-то не считался иностранным. Оставалось надеяться, что магический метод, которым его перенесли сюда, включает в себя обучение языку.
«Сердце моё наполнилось печалью, когда понял я, что язык мой может стать врагом моим на пути к славе и почестям».
Наверное, рановато про славу и почести. Он со вздохом признал, что придётся потом переписывать Летопись на чистовик. Мало ли, как там сложится дальше. Вполне может быть, что более правильной окажется формулировка «на пути к спасению Мира» или «истреблению чудищ на землях моих».
Последнее, кстати, про чудищ и земли ему понравилось больше. Всё-таки непонятно, что делать дальше, если ты спас Мир. На мировое господство ты претендовать не можешь — это удел Тёмных Властителей. Никакого титула или богатства за этим тоже не следует. А вот «чудища и земли», с одной стороны, говорят о том, что у тебя есть земли, а, значит, имеется какой-никакой титул, а, с другой стороны, есть перспектива роста.
Эта мысль придавала уверенности. И только он собирался в очередной раз написать, что «возликовало сердце моё», как послышался топот копыт.
Всадники!
Их было много. Рыцари, закованные в латы. Латы блестели не так сильно, как хотелось бы. Если сказать по правде, они вообще не блестели. Грязь, местами ржавчина. Грустное зрелище. Наверное, это всё-таки земли Тёмного Мага. Но прятаться было уже поздно, его увидели.
Скакавший впереди рыцарь поднял руку. Всадники остановились совсем близко. Потные, грязные рожи. Едкий запах. И совсем не дружелюбные лица.
Он с ужасом понял, что у него трясутся ноги.
Когда главный рыцарь подъехал к нему вплотную, дрожь усилилась.
— Куда полетела гадина?
Он возликовал. Рыцарь обращался к нему грубо, но на понятном языке!
— Чего молчишь? Обосрался со страху?
Остальные всадники загоготали. В голове всплыло «смеховая культура Средних веков и эпохи Возрождения». А ещё пронеслась мысль, что если он им скажет, то они ускачут, и всё интересное пройдёт мимо. А он должен быть в гуще событий, иначе не выполнит своего Предназначения!
Тут рыцарь схватил его за ворот и притянул к себе.
— Куда полетела гадина, заморыш?
Неожиданно выяснились две вещи: рыцарь был младше него и у него не хватало половины зубов. И несло от него...
— Возьмите меня с собой, я укажу путь!
Предложение явно не вызвало энтузиазма, так как рыцарь покраснел и заорал:
— Ты умом тронулся, заморыш? Стратиг Ордена спрашивает, куда полетела тварь. Говори!
Тут со всей ясностью проступило осознание, что сейчас его убьют. Ещё одно неверное слово, неправильный жест, и его убьют.
Эти люди были слишком живыми, такие не служат магам, такие не спасают прекрасных принцесс от драконов. Такие едут на войну, чтобы добыть себе кусок земли и побольше золота. Такие с лёгкостью жгут храмы, насилуют женщин и бросают в огонь детей, чтобы те не могли вырасти и отомстить. И, что хуже всего, они не воспринимают его как человека. Для них он нечто из другой жизни, он неинтересен, так как с него явно нечего взять. До него снизошли только, чтобы он указал направление. А он повёл себя неправильно, совсем неправильно.
— Туда. Он полетел туда.
Его отшвырнули, он упал на землю. Ему стало до того обидно, что он кинулся к какому-то рыцарю и схватился за стремена:
— Возьмите, возьмите меня с собой!
На него вытаращились красные от гнева и удивления глаза, а затем последовал пинок ногой в лицо.
Когда он очнулся, был поздний вечер. Лицо распухло и болело. Даже касаться его было больно. Кровь засохла. Одежда была испорчена.
Неожиданно он понял всё. Он понял, что его отпихнули в сторону, чтобы он не путался под копытами. Что это была награда, а в противном случае он мешал бы проехать, и его бы убили. А ещё он понял, что никогда не сможет вести этих людей за собой. Он со всей ясностью понял, где его место в этом мире.
Он скомкал и выбросил в кусты тетрадь. Швырнул следом рюкзак. И, не оглядываясь, побрёл туда, откуда прискакали рыцари. Там должно быть селение.
Через пару лет он удачно женился на дочке своего хозяина и унаследовал его лавку. Дело пошло в гору. Его лавка стала самой большой на поистине огромной ярмарке — сюда, бывало, приходило до пятидесяти человек! У него родился смышлёный сын, способный продолжить его дело.
В последние годы он часто вспоминал того дракона, которого, как он знал, так и не догнали всадники. От того, что здесь всё-таки водятся драконы, сердце его наполнялось радостью.
Он умер глубоким старцем, в сорок пять лет.
Александр Фролов © 2007
Отсюда.
Форум 
