"Тенебрариум" Глава 25.

ЧАСТЬ-25. ВОЗНЕСЕНИЕ САЛЬВИФИКАРИЯ

Я проснулся в комнате, которую мне любезно выделили апологеты. Было темно. Световоск полностью погас, и разглядеть что-либо в темноте не представлялось возможным. Нога слегка саднила, глотку пощипывало, но в целом состояние можно было охарактеризовать как вполне нормальное.
Лёжа с открытыми глазами, я пялился в темноту, и почему-то чувствовал, что рядом со мной кто-то находится. Хоть он и не издавал никаких звуков, даже дыхания, но я был уверен, что он здесь.
-Эй, -осторожно произнёс я.
Темнота не ответила.
-Э-эй, -повторил я.
Кто-то мягко надавил на одеяло, в область моей груди. От этого меня ударило в пот.
-Никого, -прошептал сумрак, открывая глаза, горящие зелёным пламенем. -Только я.
В ужасе, я оттолкнулся ногами, отпрыгнул назад, сильно ударился об кроватную каретку, и... Проснулся.

Моя комнатушка освещалась мягким, зеленоватым световоском. Рядом с моей кроватью стояло кресло, в котором дежурила сиделка - высокая женщина с пышными, чёрными волосами. На ней был медицинский халат, шапочка, белые туфли и чулки. Большие ядовито-зелёные глаза медсестры были довольно широко расставлены от переносицы, но этот, казалось бы, изъян, почему-то напротив - выглядел своеобразной изюминкой, придавая даме необычный шарм.
-Привет, -с придыханием произнесла она, увидев, что я проснулся.
-Привет, -ответил я. -А ты кто? Апологет?
-Ты меня не узнал? -она подвинулась поближе ко мне и улыбнулась широкой улыбкой. -Ах, ну да, прости ну-у, за то что напугала... Я частенько забываю, что мой истинный облик воспринимается людьми, эм-м... Не очень позитивно.
-Хо? –от неожиданности рассмеялся я. -Это ты, что ли? Ну ты даёшь.
-Нравлюсь? -она кокетливо покачнулась.
-Безусловно, в этом виде ты смотришься гораздо привлекательнее, чем в обычном.
-Сомнительный комплимент, ну да ладно. Человеческие вкусы такие... А, не важно. Как ты себя чувствуешь?
-Хорошо. Но мог бы чувствовать себя лучше, если бы ты мне немного помогла с эндлкроном и суларитами.
-Если бы я тебе не помогала, ты бы сейчас лежал не здесь, живой и здоровый, а гнил бы нанизанный на шест, посреди площади. На потеху поклоняющимся мне идиотам.
-Да, это было круто. Спасибо тебе.
-На здоровье. Только больше не нарывайся на подобные неприятности. Я помогала тебе ради себя, но больше этого делать не собираюсь. Слишком рискованно. И слишком чревато. Для тебя.
-Не понимаю. Чем чревато?
-Как тебе объяснить? Сейчас я внутри тебя. То что ты видишь сейчас - иллюзия. И то, что мы сейчас общаемся, на самом деле, не очень хорошо. Потому что моя активность пагубно влияет на твой разум и на твою внутреннюю структуру. Хочу я этого, или нет - но это происходит. Моё присутствие внутри твоей энергетической основы нарушает её, оказывает разрушительное воздействие на твою психику. Начинается необратимая психомутация. И чем я активнее - тем хуже последствия для тебя. Когда я помогла тебе, то нанесла очень много вреда. Но у меня не было выбора, ведь иначе тебя бы убили. Конечно же, пока что нарушения не критические. Но это только пока.
-Что же нам делать?
-Так, или иначе, я "отравляю" тебя своим присутствием. Остановить это не получится. Но можно минимизировать причиняемый вред, если я больше не буду помогать тебе и выходить с тобой на связь. Я спрячусь в глубинах твоего естества, и буду сидеть там тихо-тихо, пока ты не покинешь город. Тебе придётся доделать всё самостоятельно.
-Что доделать?
-Разберёшься сам. Я буду "появляться" только в самые критические моменты. Но постарайся до этого не доводить. Ладно?
-Боюсь, что без этого я не обойдусь.
-Возможно и не обойдёшься. Просто делай это как можно реже. В любом случае, беседовать так же долго и непринуждённо, как сейчас, у нас с тобой отныне не получится.
-Я понял. И как же мы будем выбираться из города? Я вытащил тебя из лаборатории, выманил эндлкрона и убил главаря суларитов.
-Остепенись, зазнайка. С первыми двумя пунктами я соглашусь, но вот последний ты себе приписал зря. Этот болван подох без твоей помощи. Он бы убил тебя, если бы не моя протекция. А ты даже не сумел воспользоваться моментом, чтобы нанести ему смертельный удар. В результате, он гонялся за тобой ещё несколько часов, и вновь чуть не убил. Я права?
-Права, -признал я. -Этот Латуриэль был образцовой сволочью и лжецом. Но другие сулариты поклонялись тебе искренне. А ты отзываешься о них, как о дерьме.
-Как и любое божество, -пожала плечами Хо.
-Циничное заявление.
-Нормальное заявление. Мне незачем думать о ерунде. Есть дела поважнее. Например, меня сильно заботит тот факт, что теперь Тенебрариум остался без моего контроля. Я не знаю, сколько времени он протянет без оптимизаций и корректировок. Надеюсь, что мы покинем город раньше, чем... -она замолчала.
-Чем что? -не выдержал я.
-Чем эта пространственно-временная конструкция сколлапсирует. Я уже рассказывала, откуда берутся аномалии. Ты видел, какие сказочные "дыры" в материи и эфире проделывают все эти корявые несостыковки. Без моего воздействия, трещины и перекосы будут постепенно расширяться и деформироваться всё сильнее и сильнее. Какое-то время всё будет идти по-инерции, но потом, в городе постепенно начнётся сущее безумие из наслаивающихся друг на друга парадоксов. А когда законы физики окончательно рухнут - сработает защита. Тенебрариум самоуничтожится. Быстро и эффективно. Сожмётся сам в себя. Сумеречникам не придётся его уничтожать. Да у них и не получилось бы. Даже их технологии не способны уничтожить всё это нагромождение из атипично-парадоксальных антиномий. Максимум - в пяти измерениях. Но никак не во всех девяти. Поэтому нам остаётся лишь надеяться, что твой куратор проявит расторопность. И да. Теперь он не сможет общаться с тобой через мои внешние контакты. Такие дела… Что-то мы с тобой заболтались, -Хо поднялась с кресла. –Всё, мне пора. К тебе идут посетители.
-Кто? –я оглянулся на открывающуюся дверь. –О, господи…
-Нет-нет, не вставай, -властно остановила меня вошедшая Лариса.
За ней следом в комнату вошли Елизавета и Маргарита.
-Здравствуйте. Не ждал вас увидеть. А это… -вернувшись взглядом к Хо, я осёкся, поняв, что она исчезла.
-Ты о ком? –Лариса оглядела пустое кресло.
-Эм… Из-звините. Я хотел предложить вам сесть, но забыл, что кресло только одно.
-Ничего страшного. Я постою, -старшая сестра остановилась напротив меня.
-А я сяду, -Маргарита прыгнула в кресло.
-Как ты себя чувствуешь? –Лариса присела на край кровати, и взяла меня за руку.
-Неплохо. Нога заживает… Надышался пыли, но это пустяки.
-Как оно? –строго спросила Лариса.
-Нормально, -повторил я, думая, что она имеет в виду моё здоровье.
-Я не про тебя. Я про то, что внутри. Что ты вытащил оттуда.
Вот, чёрт. Значит они знают про Хо.
-Ларис, не надо, -остановила сестру Елизавета. –Мы ведь знали, что так будет. Он – курьер. Это его предназначение.
-Ты даже не представляешь, во что ввязался, -склонилась надо мной Лариса. –Какому риску подвергаешь себя и нас.
-Лариса, -повысила голос Елизавета.
Впервые я услышал, как она возмущается. Даже старшая сестра слегка оторопела.
-Я просто хочу, чтобы он осознал всю полноту риска.
-Он это осознаёт. Прекрасно осознаёт, -Лиза погладила меня по щеке. –Он стал другим. Это уже не тот Писатель, который когда-то пришёл в город. И даже не тот Писатель, который когда-то пришёл к нам. Это кеаксуалити Скрибелар, благодаря которому поток продолжает течь. И уже ничто не грозит нашему проекту. Благодаря этому герою Латуриэль пал, а суларитское войско разбито без единой потери со стороны Апологетики. Он подарил нам то, чего нам так не хватало – время.
Лариса вздохнула.
-Когда я вступилась за него, доверив эту сложную миссию, то не сомневалась в его успехе, -продолжала Елизавета. -Но я никак не рассчитывала, что его победа будет такой блестящей. И ты, сестра, должна это признать.
-А я знала, а я знала, что всё так и будет, -встряла Маргарита. –Этот котёнок найдёт путь домой.
-Ты молодец, Писатель, -Елизавета склонилась надо мной. –Я рада, что ты выбрал этот путь.
-Но что будет дальше? –спросил я.
-Всё будет хорошо. Обещаю, -она поцеловала меня в лоб.
-Нам пора, -произнесла Лариса. –Прощай, Писатель. И не забывай, кто ты есть.
-Всего тебе доброго, -поднялась Елизавета. –Больше не бойся за меня. Благодаря твоим стараниям, наша миссия не будет прервана. Спасибо тебе.
-Пока-пока, котёночек, -помахала мне Маргарита. –Передавай привет АлХезид!
Сёстры вышли из комнаты. Спустя минуту послышались шаги, а затем за дверью прозвучал знакомый басок Флинта.
-Ну что? Неужели до сих пор спит?
-Я проверяла пятнадцать минут назад, -ответил голос Лигриль. -Он ещё спал.
-Да сколько можно? Уже третий раз приходим! С меня хватит. Надо его будить.
-Нибилар распорядился, пока он спит, никого к нему не пускать.
-Я не сплю! -выкрикнул я. -Заходите!
-Слышала? -обрадованно откликнулся Флинт, и решительно открыл дверь. -Ну ты и соня, Писатель!
Кроме него в комнату вошли: Тинка, Гудвин и Лигриль. Последняя постучала ладонью по стенам, "включив" свет, и сказала, -добрый вечер. Вам что-нибудь нужно?
-Нет-нет, спасибо, -ответил я. -А что, сейчас правда вечер?
-Да уже практически ночь, парень, -ответил Флинт.
Лигриль вышла, оставив меня наедине с друзьями.
-Сколько же я спал?
-Почти сутки, -ответил Гудвин.
-Ну и ну!
-Ты был вымотан до предела. Удивительно, как вообще оттуда выбрался, -кивал Флинт.
-А Райли? Как она?
-Ей досталось гораздо крепче. Но ты не беспокойся. Она быстро пойдёт на поправку, -ответила Тинка.
-Я вам так рад, ребята! -я поочерёдно обнял каждого. -Спасибо что пришли! Сегодня у меня просто день визитов.
-А разве мы не первые тебя навещаем? -удивился Флинт. -Кто нас опередил?
-Сёстры вышли прямо перед вашим приходом, -я озадаченно взглянул на друзей. -Вы должны были с ними столкнуться.
-Сёстры? Здесь? -глаза у Флинта полезли на лоб.
-Мы никого не видели, кроме Лигрили, -скрестив руки на груди, ответил Гудвин. -Да и вообще, сёстры здесь никогда не появляются...
-Видимо мне приснилось! -рассмеялся я, постаравшись быстренько замять эту тему. –Расскажите-ка мне, как тут у вас дела обстояли?
-Да ну, как? –развёл руками Флинт. –Сначала эти двое собрались нарушить правила и пойти вслед за вами.
-Всё-таки собирались? Ну Тинка-то понятно. А ты, Гудвин, как докатился до жизни такой?
-Я уже говорил, что во всём должна быть уверенность, -спокойно ответил тот. –А в этом решении я был уверен абсолютно.
-Ну а потом появились верховные, -продолжил Флинт. –Мы уже думали, что сейчас кое-кто схлопочет, но Нибилар объявил на утро большой сход, якобы для того, чтобы проводить тебя и Райли. Мы тогда ещё не знали, что он собирается мобилизовать армию.
-Да он и не собирался, я уверена. Это Писатель его убедил, -вставила Тинка.
-Не-не-не, -отмахнулся я. –Я тут не причём. На Нибилара надавили сёстры. А я просто немного побыл символом противостояния. Но было круто! Согласитесь?
Друзья закивали.
-Ещё как, -сказала Тинка.
-Я аж прослезился,- ухмыльнулся Флинт.
-Ну а потом, когда мы ушли? –спросил я.
-Мы выступили незадолго после вашего ухода, но близко к границе долго не подходили. Не хотели провоцировать Латуриэля на агрессию.
-Нибилар долго медлил, -продолжила Тинкербелл. –Время вышло, а он всё держал нас на расстоянии. Потом рискнул подойти к границе, и опять остановился. Мы простояли там больше часа! Видимо он надеялся, что сулариты выйдут на переговоры и мы узнаем о вашей судьбе, но те не высовывались.
-А когда мы пересекли границу, началось землетрясение, -подхватил повествование Флинт. –Мы и ста метров не прошли. Стало понятно, что вот-вот вылезет эндлкрон.
-Тогда Нибилар скомандовал отступление.
-Правильно сделал, -кивнул я. –Вы чуть не попали в ловушку, подстроенную Латуриэлем. Много апологетов погибло бы.
-А вам как удалось вырваться? –спросил Гудвин.
-О, это целая история.
-Время у нас есть.
И я поведал им о своих злоключениях, деликатно опустив нюансы встречи с Хо, включая эпизод с ранением Латуриэля. Я солгал, что это Никтус мне помог, просто так, разочаровавшись в учении Суллара. Разумеется, рассказывать друзьям о том, что Хо сейчас буквально сидит во мне, я не мог. Это была слишком опасная тайна.
Когда я добрался до момента нашего бегства, во время артобстрела эндлкрона, пришла Лигриль. Она сообщила о том, что уведомила Нибилара насчёт моего пробуждения, и теперь он желает со мной встретиться.
-Он ещё слишком слаб, -попыталась возразить Тина, но я ей возразил.
-Всё в порядке, Тин, я чувствую себя прекрасно. Раз зовут – надо идти.

Когда мы вышли из комнаты, я удивился тому, как изменилось ко мне отношение апологетов. Ещё недавно они меня не замечали, а теперь каждый норовил пожать руку, обнять, или поклониться, не скупясь на приятные слова и похвалы. Возможно, стоило бы возгордиться, но сейчас меня переполняли иные мысли, глушившие в зародыше всякие намёки на «звёздную болезнь». Дело было не в скромности. Поселив внутри себя Хо, я словно стал глядеть на вещи под иным углом. К тому же тревожился о своей подруге.
-Прежде чем идти к апологету Нибилару, я бы хотел повидать Райли, -сказал я Лигрили.
-Ты сделаешь это после, -ответила та. –Не заставляй верховного апологета ждать.
-Но это не займёт много времени…
Судя по лицу сопровождающей, стало понятно, что это не обсуждается. Что ж, сопротивляться смысла не было. Хоть я теперь и «звезда», не стоит забывать, что главный здесь по прежнему Нибилар. Особенно это стало понятно, когда нам встретился Эвилон.
-Писатель, я изучил твою кровь, и должен сказать, что… -тормознул он меня.
-Достопочтенный апологет Эвилон, -вежливо перебила его Лигриль. –Писателя ждёт апологет Нибилар.
-А-а, -отступил тот. –Ну конечно, разумеется.

Нибилар ожидал меня в своём кабинете. Встретил он меня очень радушно.
-Дорогой Писатель. Рад, что ты отдохнул и восстановил свои силы.
-Спасибо, что выделили мне уютную комнату, накормили и дали выспаться, -в ответ поблагодарил его я.
-Это лишь малая толика того, что мы могли для тебя сделать. Твоя заслуга неоценима. Прошу, присядь в кресло. Ты всё ещё слаб.
-Благодарю.
-Было трудно одолеть Латуриэля и эндлкрона?
-Было непросто. Но я бы не хотел приписывать всю заслугу себе. Если бы не Райли, легат Корвус и… (я едва не сказал «Хо», но вовремя поправился). И сочувствующий суларит Никтус, мне бы вряд ли это удалось.
-Никтус? Мой бывший коллега? –удивился Нибилар. –Так значит он всё-таки разочаровался в ереси Латуриэля?
-Он был отступником, но исправился, и погиб, как герой. Если бы не Никтус, меня бы сейчас здесь не было.
-Я распоряжусь, чтобы имя Никтуса вернули на Стену Памяти. А что насчёт Латуриэля? Он точно погиб?
-Точно. Этот негодяй окончательно сошёл с ума от своей власти. Он получил по заслугам. Знаете, Нибилар, оказывается его целью было не поклонение Даркену Хо, а банальное стремление переселиться в новое человеческое тело.
-Это правда? Н-да… Значит, вся его религия – тривиальный обман? Как же он жалок. Мне стыдно признавать, что когда-то он был моим другом… Ты прав, Писатель, он получил то, что заслуживает. Ну а что насчёт Хо? Оно пыталось тебя сломить, как предупреждали Сёстры?
-Хо?
-Ты ведь его видел?
-Да. Хотя, не уверен, что это было именно оно, -я пожал плечами. –Возможно, этот пресловутый «злой дух», в действительности, всего лишь плод воспалённой фантазии Латуриэля. Я действительно что-то видел на озере. Что-то выходящее за пределы понимания. Но это видение вполне могло быть вызвано ядовитыми, галлюциногенными испарениями, которыми я там надышался в избытке. Не вижу смысла пересказывать Вам этот горячечный бред. Хорошо, что я из него вовремя вырвался, назло Латуриэлю.
-В таком случае, я доволен, что всё обошлось без мистики, и мы наконец-то получили более-менее рациональные ответы на свои вопросы, касаемо этой мифической сущности. Ну да ладно. Хо меня и прежде не особенно волновало. Другое дело – сумеречники. Они непредсказуемы. Как считаешь, Писатель, уничтожив эндлкрона, Корвус успокоится, и не будет впредь угрожать городу?
-Он хотел уничтожить эту тварь – он её уничтожил. Как я понимаю, к апологетам у него претензий нет.
-Это хорошо. Ты вернул в наш мир равновесие. А я, грешным делом, боялся, что у тебя не получится.
-Я боялся того же самого, -улыбнулся я.
-Надеюсь, что ты не держишь обиду на то, что я придержал войска, и не пришёл к тебе на помощь?
-Ничуть. Мы же справились.
-Да, справились. Представляю, каково вам пришлось в самом центре этого ада. Когда появились гомункулы, даже самые отважные из нас дрогнули. Мне пришлось отвести бойцов подальше, и заставить их опуститься на землю, чтобы укрыться от этих тварей. Ну а когда вылез эндлкрон, тут… -Нибилар вздохнул. –Полагаю, что мой поступок ты расценил как проявление малодушия. Но поверь, я всего лишь хотел поберечь жизни апологетов.
-Я знаю. И поддерживаю Вас. Ведь вы поберегли жизни не только апологетов, но и моих друзей. Мы выбрались живыми. Миссия завершена. Сёстры довольны, сумеречники довольны, апологеты довольны, и, главное, живы. Недовольны только сулариты. Кстати, как Вы решили поступить с уцелевшими фанатиками?
-Начнём с того, что большинство из них теперь не фанатики. Теперь они осаждают врата Апологетики, умоляя простить и впустить их. На ночь они прячутся в окрестных зданиях и подвалах, а с рассветом приходят опять. Из-за джамблей возвращаются далеко не все. И эту ночь тоже многие не переживут, как и следующую. Но они никуда не уйдут. Теперь у них нет лидера, нет религии и нет дома. Осталась лишь Апологетика, которую они когда-то променяли на ложные идеалы.
-И они не заслуживают прощения?
-Ну почему? Мы не против их принять. Но не всех и не сразу. Постепенно. Пусть они как следует прочувствуют своё заблуждение и свою вину до конца. Пусть осознают свою ничтожность вне Апологетики. Отрицательный опыт – это тоже опыт. А искреннее раскаяние вполне может быть признано Конклавом за Суфир-Акиль.
-Даже так?
-А что тебя удивляет? То, что Апологетика не пренебрегает даже такими, «гниловатыми» ресурсами?
-Не в этом дело. То, что вы простите и примете бывших суларитов, я абсолютно поддерживаю. Если даже Никтус исправился, другие тем более исправятся. Нет ничего хорошего в том, что они теперь медленно умирают за стенами Апологетики. Поэтому я за то, чтобы дать им шанс… Меня смутила другая Ваша фраза. Про Суфир-Акиль. То есть, Суфир-Акилем может быть обычное раскаяние?
-Почему нет? –пожал плечами Нибилар.
-Я думал, что Суфир-Акиль – дело сугубо личное, уникальное, индивидуальное.
-Верно.
-Но если, скажем, сто суларитов в едином порыве раскаялись, можно ли считать это Суфир-Акилем? Ведь все принесут вам одно и то же.
-И мы это примем.
-Почему?
-Потому что у каждого из них будет своё, сугубо личное, уникальное, индивидуальное раскаяние.
-Не понимаю. Кто-то годами рискует жизнью ради того, чтобы найти этот «священный грааль», без которого его не пустят в Апологетику. Сражаются, ищут, ломают головы, и даже отыскав наконец, идут сюда в страхе, что им могут дать от ворот поворот. И тогда всё по новой. Или смерть. А тут ребята просто покаялись и всё? И никаких проблем? В чём же тогда заключается их Суфир-Акиль? Какая от него польза общине?
-Я смотрю, ты всё ещё не понял суть Апологетики. Странно, что твой друг Гудвин до сих пор тебе это не объяснил.
-Он что-то твердил про уверенность…
-Вот. Всё кроется в этом слове. Суфир-Акиль – это не помощь и не подношение. Это материал. Это во-первых знание. А во-вторых обоснование знания. Есть вундеркинд, способный одолеть десятилетнюю школьную программу за пару лет, а есть тугодум, которому не хватит для её одоления и половины жизни. Понимаешь? Суфир-Акиль – это не столько предмет, сколько итог.
-Погодите. То есть, я могу найти простой камень, принести его сюда, и заявить, что это – Суфир-Акиль?
-Да. Но тебе придётся обосновать это заявление, доказав, почему именно этот камень ты избрал Суфир-Акилем.
-Наплести можно что угодно…
-Это не так просто как кажется. Хотя ответ всегда лежит на поверхности. И он только один.
-Что за ответ?
-Твоя цель не принести, а вернуться. Чем больше в тебе сомнений – тем дальше ты от Апологетики. Чем меньше сомнений в тебе остаётся – тем ближе ты к ней. Видишь, как всё элементарно. Думаешь, это мы не пускаем побеждённых суларитов в Апологетику?
-А разве не так?
-Нет, не так. Они сами себя не пускают. Врата Апологетики открыты, но в них никто не может войти без уверенности.
-Разумеется. Ведь вошедшего будет «по косточкам» разбирать Конклав.
-И обязательно примет положительное решение.
-Почему?
-Потому что всегда его принимает.
-О чём Вы? Выходит, что любой изгнанник будет принят Апологетикой? И неважно, что они ей принесёт?
-Совершенно верно.
-А как же те, кого вы не приняли?
-Писатель. Мы принимали всех и всегда.
-Да неужели? А я слышал, что были отверженные.
-Приведи пример.
-Грязный Гарри.
-Кто?
-3-16.
-Писатель, -Нибилар вздохнул. –Повторяю, Апологетика принимала всех и всегда. А пресловутый образец 3-16 вообще к нам не приходил.
-То есть, как?
-А вот так. Он даже не пытался вернуться в лоно Апологетики. Его сомнения взяли над ним верх, и он решил, что не сможет найти Суфир-Акиль никогда, в результате чего отказался от желания пройти инсуакиль до конца. А чтобы не прослыть неудачником, придумал легенду о том, что Апологетика не приняла его Суфир-Акиль.
-Но ему же все верили. Если вы знали об этом, то почему позволили распространять ложь?
-Нам это было выгодно. Поверив в то, что Апологетика сильно придирается к Суфир-Акилям, изгнанники будут тщательнее и кропотливее искать их, приобретая больше ценного опыта. Несправедливо. Зато эффективно.
-Но ведь… -меня прервал какой-то монотонно повторяющийся сигнал.
-Извини, -поднял указательный палец Нибилар, и вытащил из стола передатчик, который я ему вернул сразу после возвращения. –Да, легат Корвус. Да. Он здесь. Да, разумеется.
Вынув прибор из уха, он протянул его мне, -Корвус желает с тобой переговорить.
Я принял передатчик.
-Легат Корвус? Здравствуйте. Я… Я бы сразу хотел извиниться. Я был немного резок с Вами. Надеюсь, что Вы…
-Писатель, -перебил меня Корвус. –Оставь эти сантименты. Я доложил твоему куратору об успешном завершении миссии. И походатайствовал о тебе, как об исключительно лояльном ведомственном элементе.
-И-и, что?
-Он доволен твоей работой. Очень доволен. Настолько доволен, что собирается прибыть за тобой лично.
-Он выпустит меня из города?
-Возможно. Насколько я понял, всё, что ты делал до этого – было лишь испытанием. Тебя проверили на прочность, на выносливость и на преданность. Теперь ты готов для выполнения своего главного задания, которое получишь непосредственно от куратора.
-Когда он со мной свяжется?
-Теперь, когда он лишился альтернативных контактов, единственным способом связи остался этот передатчик. Забери его и всегда носи с собой. Скоро куратор выйдет с тобой на контакт. Ну а я на этом с тобой прощаюсь. Удачи тебе, Писатель. Благодарю за помощь. Конец связи.
-Что тебе сказали? –спросил Нибилар.
-Ничего. Опять «накормили завтраками». И сказали, что можно оставить передатчик себе. Вы не против?
-Раз сказали, значит можно оставить.
-Спасибо, -я поднялся с кресла. –Корвус рад победе над эндлкроном, но как бы его победа не стала вашей проблемой.
-В каком плане?
-Эта тварь размером с улицу. Представляю, что тут будет, когда она начнёт разлагаться.
-Ты прав. Но скоро зима. Мороз остановит процесс разложения.
-А потом, когда снова наступит лето?
-К тому моменту мы должны покинуть этот бренный мир.
-Это точно?
Нибилар промолчал.
-Это точно? –настойчиво повторил я.
-Ну, стопроцентной гарантии нет, но всё указывает на это. Мы уже достаточно накопили…
-Что вы накопили? Топливо для потока?
-Писатель, ты не понимаешь всю грандиозность нашей работы здесь.
-Ну так объясните.
-Ты находишься в самом сердце сложного научного эксперимента. Набор селекционных манипуляций направлен на установление адаптационного контроля, и выявление побочных дивергенций у образцов…
-Я знаю, что вы их изучаете. И знаю, для чего. У меня остаётся лишь один вопрос – что потом?
-Их отправят в новый, прекрасный мир – колонизировать планету HD85512b в созвездии Паруса, -совершенно неуверенным тоном ответил Нибилар.
-Эту информацию Вам передали Сёстры?
-Да.
-И ничего кроме этого заявления у Вас нет.
-Твоё недоверие к словам Триумвирата – оскорбительно!
-Почему Вы рассердились? Ведь я не выразил сомнение уважаемым Сёстрам.
-Но ты же…
-Я просто хотел услышать Ваше мнение по этому вопросу. Что лично Вы об этом думаете?
-Я внимаю Триумвирату, как оплоту Истины.
-Швыряя апологетов в свой потоковый «биореактор»? Неужели Вы сами верите в то, что выжатые до последней капли, эти несчастные будут способны что-то колонизировать? «Поток не должен прерываться» - вот что сказали мне Сёстры. Поток должен течь! Пока не закончатся все апологеты. Что будет потом – одним Высшим известно. Но не Сёстрам. И тем более не Вам, апологет Нибилар.
Верховный апологет молчал, отвернувшись ко мне спиной. Не желая более его раздражать, я направился к выходу, но его голос меня остановил. Как ни странно, в нём уже не звучали сердитые нотки.
-Хочешь узнать, во что я верю, Писатель? Я верю в то, что каждому из нас воздастся по делам и заслугам. И наш путь будет пройден не зря. Ведь когда-нибудь миновав горизонт, мы узрим своё продолжение.
-Замечательные слова, -грустно ответил я. –И я бы хотел верить в то же самое. Но как будет на самом деле?
Нибилар молча опустил голову.
-Вы ведь не знаете этого, да? Вы понятия не имеете, что ждёт вас всех?
-Нет, - всё так же не оборачиваясь, он покачал головой. –Не знаю.
Услышав то, что хотел услышать, я вышел из его кабинета.

Мимо шеренги коек с апологетами, подключенными к «потоку», я прошёл с закрытыми глазами. Не мог на них больше смотреть. Боялся увидеть кого-то из своих друзей, хоть и знал, что они сейчас наверху – в реабилитационном блоке. Но это только пока. Когда-нибудь они все окажутся здесь. И неизвестно, что для них хуже: смерть, или подобная неизвестность.
Теперь я всецело понимал Латуриэля, понимал убитого чучельника и Грязного Гарри. Нет, моё отношение к ним не поменялось ни на йоту. Но мне действительно стало ясно, почему они совершили своё отступничество. Почему пошли против сложившейся системы. И я не знал, как бы сам поступил, будучи на их месте. Не знал я и того, что мне нужно сказать друзьям. По хорошему, их нужно предупредить. Но предупредить о чём? Ведь я сам не знаю, что их ждёт на самом деле. Даже если «прекрасного нового мира» не существует, нет ни единого доказательства, что апологетам уготовано лишь забвение. Правду знают только высшие, ни одного из которых я не встречал. Впрочем, если верить Хо, подобная встреча ждёт меня впереди. Может быть лучезарная Ал Хезид прольёт свет на судьбу Апологетики?
Поднимаясь по лестнице, виток за витком, я всё думал, как мне быть? Стоит ли лезть в чужой монастырь со своим уставом? Нужно ли открывать апологетам глаза? Или же оставить всё как есть, уповая на веру Нибилара? Что я добьюсь этой правдой? Сейчас у них, по крайней мере, есть цель, есть смысл жизни. Они верят в своё спасение и от этого счастливы. Это счастье будет с ними до самого конца. Не такой уж и плохой финал. А что обретут усомнившиеся апологеты? Свободу. Только вот зачем им эта свобода? Куда они с ней пойдут? Никуда. Вразнос. И появятся новые Грязные Гарри с Латуриэлями. Жалкие, опустившиеся отбросы, сошедшие с ума от ложных кумиров и бессмысленности своего существования.
О чём я думаю? Почему меня вдруг стало это волновать? Это не моя жизнь, не моя судьба и не мой мир. Почему же я стал ставить интересы местного населения выше своих собственных? Я изменился. И причина моего изменения заключается не в Хо, прячущемся внутри меня. Я сам не заметил, как свернул со своей изначальной тропы. Словно шестерёнку меня вставили в какой-то сложный, чужой механизм, и я, как ни странно, идеально к нему подошёл, зацепившись зубцами за соседние шестерёнки. А может быть я и вправду был создан для этого мира? Сколько я здесь прожил? Не помню. Наверное, месяца три, не больше. Но на весах моей судьбы этот срок перетягивает всю оставшуюся жизнь. Я хочу вырваться из города, но с каждым днём всё меньше понимаю, зачем? Ведь я не помню свою жизнь за пределами стен сумеречного периметра. Она была, это точно, но была какой-то серой и расплывчатой, словно не разукрашенной цветными красками, а потому промелькнула мимо меня как один единственный день. И вот я застрял между мирами, не считая своим ни один из них…
К чёрту эти мысли. Пора навестить Райли.

Тинка отвела меня в медицинский блок, где показала палату, в которой лежала Райли. Увидев меня, перебинтованная подруга вскочила было с койки, но я, подбежав, остановил её.
-Не вставай! Тебе ещё рано.
-Писатель, я так рада, что ты пришёл, -ответила она, глядя на меня единственным, слезящимся глазом (второй был закрыт марлевой повязкой). –Только погляди, как она меня обкорнала.
-Ты о чём? –не сразу понял я. –Ах, ты про волосы? Да брось! Короткая стрижка тебе очень идёт.
-Я тоже так считаю, -кивнула Тинка.
-С твоими волосами всё в порядке. А что с глазом?
-Роговица потихоньку восстанавливается. Поэтому ходить с повязкой, на зависть Флинту, мне не придётся. Но вот сам глаз пострадал слишком серьёзно. Так что я наполовину ослепла. Вот такая я теперь «красавица»: Волосы острижены, нос расплющен, два ребра треснуты, хорошо хоть передние зубы почти все уцелели.
-Хорошо, что ты вообще жива! Теперь переживать не о чем. Ты в Апологетике, бороться за выживание не нужно. Вся твоя борьба осталась позади.
-Да, возможно. Может быть хватит всё обо мне, да обо мне? Расскажи о своих успехах. Что тебе сказали сумеречники? Ты говорил с ними после нашего возвращения?
-Говорил.
-И что?
Я лишь отмахнулся.
-Понятно, -нахмурилась Райли. –Надули.
-Нет. Здесь дело не в обмане. Корвус с самого начала предупреждал, что помочь мне будет непросто.
-Им помогать было гораздо сложнее. Но ты это сделал. А что теперь? Они не могут отплатить тебе той же монетой?
-Да успокойся. Главное, что моё дело теперь рассматривает более высокая сумеречная инстанция, и…
-Неужели? Какой невероятный прогресс. Эти сумеречники – просто обычные бюрократы. Но ты не переживай, Писатель. Дай мне немного окрепнуть, и мы с тобой что-нибудь придумаем.
-Спасибо за поддержку.
-Кстати, тут есть одно дело, -Райли замялась. –Которое я бы хотела обсудить с глазу на глаз.
Повисла тишина.
-Тина, тут есть одно дело, -повторила Райли. –Которое я бы хотела обсудить с Писателем.
Та никак не отреагировала.
-Тина! –окликнул её я.
-Чё? –встрепенулась она.
-Ты не могла бы нас оставить? Будь любезна.
-Зачем? Где больше двух – говорят вслух. А-а, поняла. У вас тут амуры…
-Да какое тебе дело, что у нас тут?! –вскипела Райли.
-Ладно, ладно, я ухожу, -девочка вышла за дверь.
-Вот же наглая морда.
-Что-то с ней не так. Тебе не кажется? –спросил я.
-Кажется. Именно об этом я и хотела с тобой поговорить. Как только ты вернулся, Тинка постоянно ходит за тобой хвостиком. И отогнать её от тебя очень сложно.
-Райли, ты что? Ревнуешь меня к Тинке?
-Нет! Мне просто очень подозрительно её поведение. Казалось бы, что ей ещё нужно? Она в Апологетике. Инсуакиль пройден. Расслабься и отдыхай, как Флинт, или Гудвин. Но нет же. Тина не унимается. Поверь мне, она что-то задумала.
-Даже если задумала. Это же наша Тина! Она не может задумать что-то плохое. И уж тем более против нас.
-Не знаю, Писатель, не знаю. Но могу твёрдо сказать, что Тина – это не я. Она далеко не так бескорыстна, и то, что у неё снаружи может не соответствовать тому, что у неё внутри. Будь с ней предельно осторожен, пока я здесь.
-Хорошо, Райли, обещаю. Но ты зря волнуешься. Тинка пережила не меньший стресс, когда полезла прямо в логово своего злейшего врага. К счастью, всё обошлось, и теперь ей уже ничто не угрожает. Но свыкнуться с этой мыслью ей пока ещё тяжело. Вот она и липнет к нам.
-Ну, моё дело предупредить. Надеюсь, что мои подозрения беспочвенны.
-Уверен в этом. Тебе ничего принести не надо?
-У меня всё есть. Здесь неплохо, только очень скучно. Регулярные восстанавливающие капельницы поднадоели. Зато я могу погружаться в глубокий сон когда захочу. Знаешь, Писатель, после возвращения с нашей миссии, меня здесь стали почитать, как героиню.
-Всё правильно. Ты и есть героиня.
-Я к этому не привыкла. Приятно конечно, не скрою. Даже Гудвин назвал меня «лучшей из лучших». Представляешь? Сам Гудвин! Это такая честь.
-Ты заслужила эти похвалы, Райли. Я очень рад, что ты идёшь на поправку, -в моём ухе запиликал сигнал вызова. –Извини. Увидимся позже. Отдыхай.

Выйдя из палаты, я торопливо подыскал наиболее удалённое место, где бы никто не мог подслушать, о чём я буду говорить. И только лишь затем включил связь.
-Ну наконец-то, -послышался знакомый голос. –Я уже собирался отключиться.
-Извините. Пришлось подыскать место поудобнее.
-Нашёл?
-Да.
-Прекрасно. Ну здравствуй, Писатель, давно мы не общались.
-Здравствуйте, куратор, выдающий себя за Хо.
-Элекен.
-Что?
-Зови меня Элекен. Раз уж ты всё равно знаешь, что я не Хо. Так нам будет проще общаться.
-Договорились. Так что насчёт меня, Элекен?
-Ты отлично постарался, Писатель. Спасибо за книгу. Я доволен. Теперь от дома тебя отделяет сущий пустяк.
-Какой?
-Нужно кое-что вытащить из города. Принесёшь это к главным воротам периметра, и тебя выпустят.
-И что же я должен принести?
-Не спеши. Отдохни в Апологетике как следует. Восстановись. Затем, возвращайся назад, по Тропе блудных детей. С твоими обретёнными навыками и опытом, труда тебе это не составит. По дороге, сделаешь небольшую петлю, до улицы Лобачевского. Там увидишь школу. В этом здании застрял наш автоматический дрон. Ты должен помочь ему освободиться, а потом, запустить резервный источник питания, чтобы машина смогла двигаться. Дорогу домой дрон отыщет самостоятельно. Твоё дело, просто следовать за ним. Когда доберётесь до ворот периметра, охранные турели стрелять не будут.
-А что случилось с дроном? Почему он застрял?
-Это тебе предстоит выяснить на месте. Не думаю, что дело сопряжено с чем-то опасным. Скорее всего, причина в бытовой неполадке.
-Такой уж и бытовой? И вы устроили мне смертельное испытание только лишь для того, чтобы подготовить к спасению какого-то потерявшегося дрона?
-Это не просто дрон. Материал, который он должен вывезти с территории города, представляет величайшую ценность. На кону существование нашего мира.
-Чем дольше я слышу об этом – тем меньше во всё это верю.
-Дело твоё. Я не призываю тебя верить во что-то, или не верить. Я просто хочу, чтобы ты сделал то, что от тебя требуется. Сделаешь – получишь долгожданное освобождение. Ты ведь этого хочешь, Писатель?
-Спорить не буду.
-Вот и хорошо. Вытащи дрона и выходи к главным воротам. Твоё затянувшееся путешествие пора заканчивать.
Связь оборвалась.
-Как же мне всё надоело, -привалившись к стене, пробормотал я.
-Писатель, вот ты где. Чего спрятался? –обнаружила меня Тина.
-Надо было немного побыть наедине с собой, -ответил я. –А ты чего блуждаешь?
-Да просто так. От нечего делать.
Я с подозрением на неё посмотрел. Нет, всё-таки Райли права и с этой девчонкой что-то не так.
Но подозрения относительно Тинкербелл в какой-то момент были вытеснены размышлениями о грядущем задании. Элекену нужен вовсе не дрон, а то, что этот дрон пытался вытащить из школы. Благодаря Хо, я знаю, что именно ему нужно. А вот он явно не в курсе моей осведомлённости. Значит я иду на шаг впереди него. Этим преимуществом надо пользоваться…
-Тинка!
-Чего?
-Почему ты за мной ходишь?
-А что, нельзя?
-Можно. Но не нужно. Если у тебя ко мне дело – обращайся. А если дел никаких нет, тогда извини. Я хочу побыть один и поразмышлять.
-Как скажешь, -девочка наконец-то отстала.
Ну что за напасть? Взяла и сбила с мысли. Бросив взгляд через плечо, я встряхнулся. Наверное не стоило её отталкивать так грубо. Райли своими подозрениями слишком сгущает краски. Скорее всего она просто ревнует меня, и дело вовсе не в Тинке, а в ней самой. А Тинка просто соскучилась. Мы ведь с ней друзья. С друзьями так не поступают.
Я хотел было вернуться к ней, но в ту минуту мне больше всего хотелось уединиться, чтобы привести мысли в порядок. Понадеялся, что Тина меня поймёт и не обидится.
Тут на моём пути как раз появился Эвилон.
-Писатель, ты освободился?
-Да.
-Тогда предлагаю пройти куда-нибудь и побеседовать.

-Как уже говорил, я изучил твою кровь, -начал Эвилон, когда мы нашли комнату, подходящую для приватного разговора. –И обнаружил довольно любопытные взаимосвязи. Не хочу забивать тебе голову научными терминами. Постараюсь высказаться проще. У тебя очень много общего с нами. Подозрительно много. Причина этого сходства не в твоём биологическом теле, а в твоей энергии. Обретённая ли это мутация, или же ты был таким от рождения – я не знаю. Но факт очевиден.
-И чем мне это грозит? –спросил я.
-У меня для тебя есть две новости: хорошая и плохая. С какой начать?
-Давайте с плохой, пожалуй.
-С такими энергетическими показателями тебя ни за что не выпустят из города.
-Почему?
-Потому что по своей энергоструктуре ты, как бы, и не человек вовсе. Выпускать тебя из резервации в мир людей сумеречники не станут ни при каких условиях. Это очень опасно.
-Вот так заявочка. Какая же новость, в таком случае, хорошая, если я не могу покинуть город?
-А хорошая новость заключается в том, что тебе вовсе не обязательно его покидать. Конечно же, кеаксуланты не пригодны для насыщения потока. Но ты вполне можешь присоединиться к нам во время великого исхода в новый, прекрасный мир. Ты можешь стать одним из колонизаторов, первых поселенцев.
-Это реально? –с трудом произнёс я.
-Это вполне реально, мой дорогой Писатель. Ты можешь стать одним из нас. Подумай, зачем тебе эта планета? Зачем тебе несовершенный и обречённый мир людей, когда тебя ждёт совершенно иной, чистый и высокоразвитый мир, где ты сможешь стать кем захочешь? Подумай насчёт этой перспективы.
-И меня туда в самом деле отправят, на эту сказочную планету счастья?
-После того что ты сделал для нас – всенепременно!
После его фразы мы надолго умолкли.

*****
Сидя на своей кровати, привалившись спиной к стене, я глядел на медленно угасающую стену. Всё-таки любопытно гаснет световоск. Не равномерно, а как-то по-отдельности, пятнами. Изменяет цветовые оттенки. Переливается.
Зачем я о нём думаю?
Просто, если перестаю думать о подобной ерунде, то сразу возвращаюсь к словам Эвилона.
Да уж. Вот так ирония. Услышь я такое ещё пару недель назад, рассмеялся бы в лицо, и покрутил пальцем у виска, но теперь. Теперь я почему-то плаваю в сомнениях. Может быть вместе с моей энергией мутировало и моё сознание? В голове тасовалась, нестройно выкладываясь, сложная и грубая мозаика из разрозненных фрагментов. Что я имею в сухом остатке? Элекен пообещал, что меня выпустят из города. Эвилон же заявил, что меня никогда не выпустят. Только одно из этих заявлений правильное. И оно вряд ли принадлежит таинственному и подозрительному куратору, который сам не скрывает, что использует меня, как вещь. А что делают с использованными вещами? Правильно, их выбрасывают. Я с усмешкой вспомнил эпизод из старого фильма «Коммандо», где герой Арнольда Шварценеггера безжалостно сбрасывает со скалы человека, которого ранее обещал отпустить, сопровождая его последний полёт циничной фразой «Я солгал». И где гарантия, что меня вот так же не выбросят в пропасть? Эвилону врать мне незачем. А вот Элекену – вполне логично. Ещё какую-то неделю назад я бы вцепился зубами в его обещание, веря ему, словно приговорённый. Но это было тогда. Сейчас я стал уже совершенно другим.
Конечно, обратная сторона медали выглядела не намного светлее. Все эти обещания, связанные с «новым, чудесным миром», не были закреплены ни единым фактом. Даже Нибилар не знает, уготовано ли апологетам такое будущее? Малейшее подключение здравого смысла ставит эту слепую веру под огромный вопрос, на который нет ответа. Так что лучше? Погибнуть под стенами периметра от предательской энергопули, или же закончить своё бренное существование в Апологетике, во время общей «чистки», когда эксперимент Высших завершится? Выбор печален в обоих случаях.
Но что если отправка во внеземной рай окажется истиной? Тогда я стану одним из первых землян, отправившихся покорять другую планету. О подобном я даже мечтать не мог. И если этот новый мир вдруг окажется правдой, если он выглядит хотя бы приблизительно так же, как в «рекламном ролике» изначального сознания изгнанников, я стану самым счастливым человеком во Вселенной! Ну а самое главное, Райли будет со мной всегда, и нам не придётся расставаться. Именно это подкупало меня больше всего, заставляя поверить в фантазию, которую мой трезвый рассудок всячески отрицал.
Что характерно, останавливало меня вовсе не чувство сомнения. Полагаю, что с ним бы я справился легко. Крест на моей альтернативной идее ставило Хо, прячущееся внутри меня. Пока оно со мной, путь в новый, чудесный мир мне заказан. Даже если сёстры меня с ним выпустят (а они вряд ли на это пойдут), то протащить с собой этот чуждый новому миру элемент, означает, поставить под угрозу стабильность и безопасность колонизируемой Терра Новы. Неизвестно, как Хо себя там поведёт, да и какая разница? Оно там чуждо. Ему там нет места. Нет, я не позволю этому существу прямо, или косвенно навредить моим друзьям.

Собственно, в подобных мыслях я и пребывал в течение последующей пары дней. Очень хотелось воспользоваться временем этой передышки для общения со своими друзьями, ведь если я покину Апологетику, то больше никогда их не увижу. Я знал, что время от времени они приходят к моей комнате, но заходить не решаются, ожидая, когда я их приглашу войти. Но я не приглашаю и они уходят. Они не беспокоят меня, очевидно, ощущая, что со мной что-то не так, и что мне необходимо побыть одному. Никто не пытается нарушить моё подозрительное молчание. Даже Флинт. Никто не заходит ко мне, кроме равнодушной Лигриль, приносящей мне еду два раза в сутки.
Может быть следовало перебороть себя, и поговорить с ними, однако я боялся, что это общение окончательно перевесит чашу весов в пользу предложения Эвилона, против которого неистово сопротивлялся мой разум. Особенно сильно меня тянуло к Райли. Я с трудом удерживал себя, чтобы не пойти к ней, но оставался на месте. Увидев Райли, я бы точно не выдержал, и свернул не туда. Поэтому я желал, для начала, твёрдо определиться с выбором, а уж потом выходить на контакт с друзьями.

С выбором я определился, хоть он и был труден. Конечно, альтернатива была заманчивой, но слишком нереальной. У меня есть свой дом, свой мир, из которого я ушёл. Плохой он, или хороший – но он мой. И мне не нужно ловить журавля в небе, а нужно просто признать, где моё истинное место. Убьют меня на периметре? Да и пусть убивают. Я устал метаться внутри Тенебрариума. Пора заканчивать свою одиссею.

День проводов начался очень рано. Прошлым вечером Райли выпустили из медицинского блока, и она сразу пришла ко мне. Подруга всё ещё была с повязкой, но синяки и царапины на её теле почти исчезли. Райли не стала спрашивать, почему я её не навещал. Упреждая этот вопрос, я сам извинился, сказав, что хотел дать ей отдохнуть от всего. Но она не держала обиду.
Полночи мы с ней пробеседовали. И я наконец смог излить ей душу, по поводу своих подозрений, предложения Эвилона и задания Элекена.
-Какой им смысл тебя убивать? –ответила она. –Если ты принесёшь им то, что они хотят. Думаешь, что твой куратор настолько вероломен?
-Кто же его знает.
-Может так оно и будет. Но ты хотя бы попытаешься.
-Согласен с тобой. Ну а что ты думаешь по поводу слов апологета Эвилона? Вдруг он прав?
-Я не могу оспаривать слова верховного апологета. Если он так сказал, значит возможность действительно есть…
-В таком случае, перспектива очень заманчива. Представь, -я взял её за руку. –Мы с тобой будем вместе! Всегда!
Райли улыбнулась.
-Да. Было бы здорово. Я бы тоже этого хотела. Но, Писатель, пойми, всё это просто фантазия. Тебе там не место. Ты должен жить среди своих. Среди людей. Только здесь, на Земле, ты будешь счастлив. Я знаю это потому, что прочитала тебя.
-А не потому ли, что ты сама не веришь в это будущее? –искоса взглянул на неё я.
-В том числе и потому, -ничуть не смутившись ответила она.
-Значит ты тоже…
-Не только я. Многие из нас, в глубине души...
-И вас это не напрягает?
-А почему нас должно это напрягать? Это наш путь. Наша жизнь. У неё есть начало и должен быть конец. Что будет дальше – роли не играет. Главное, что есть сейчас. Кто-то лелеет мысли о счастливом переселении. Как Флинт, например. А кто-то просто живёт, выполняя предначертанное.
-«Выполнять предначертанное?» То есть, жить по шаблону?
-Почему ты удивляешься? Разве у людей жизнь проходит иначе? Вы тоже рождаетесь, живёте и умираете, не зная, что вас ждёт после смерти. Но при этом вы упорно выполняете то, что вам предначертано: учитесь, развиваетесь, обретаете опыт, создаёте семьи, рожаете детей и, перед тем как уйти, передаёте потомкам своё наследство. Хочешь сказать, что это бессмысленно?
-Не знаю. Я так этого и не понял. Наверное, я до сих пор не повзрослел.
-Тогда сейчас самое время повзрослеть, милый.
Глядя на Райли, такую близкую и родную, я постоянно ловил себя на мысли, что не представляю, как буду завтра с ней прощаться.

И вот наступил последний день моего пребывания в Апологетике. Прощаться с ребятами мне не хотелось. Было желание тихонько улизнуть с утра пораньше, чтобы не видеть никого из друзей. Долгие проводы – долгие слёзы. Но так, «по-английски» уходить было бы очень неприлично и бессовестно с моей стороны, учитывая, сколько добра они для меня сделали. Следовало поблагодарить товарищей за то, что были со мной, учили, помогали и постоянно спасали. Как бы горько мне ни было с ними расставаться.
В моей комнате не было окна, и я не видел рассвета, но почувствовал его приближение каким-то сверхъестественным чутьём, и поднялся, аккуратно заправив кровать. Вещи уже были собраны. Я сидел и думал, как выйду к ним. Я знал точно, что они меня ждут, что хотят попрощаться со мной, но не решаются, понимая мои чувства.
Здесь мне опять помогла чуткая Райли. В дверь тихонько постучали. Я вздрогнул и повернул голову, полагая, что это Лигриль, или кто-то из верховных апологетов. Но в комнату неожиданно вошёл Флинт.
-Грустишь? –спросил он с улыбкой.
-Нет, всё нормально, -ответил я, и с трудом затолкал обратно в нутро подкатившие слёзы. –Да кому я вру? Я чувствую себя ужасно, дружище.
Не в силах больше сдерживать эмоции, я подошёл к Флинту и крепко, по-братски его обнял, хлопая по спине.
-Иди сюда, лысый чёрт! Идём, сядь. Посиди со мной.
-Писатель, так нельзя, -в голосе Флинта я впервые услышал сочувствие и грусть. –Твои чувства за двое суток затопили весь этаж. К двери невозможно подойти от тоски, которую ты источаешь. Райли сказала, что сумеречники обещали тебя выпустить. Это же отличная новость. Значит ты вернёшься домой. Надо радоваться, а не тосковать.
-Флинт, я не могу. Я слишком привык к вам. И к тебе в том числе. Хоть ты и козёл, но ты самый лучший козёл в мире!
-За козла ответишь, -погрозил он, и мы рассмеялись.
-Я буду скучать по тебе, Флинт.
-Я по тебе тоже, Писатель. Но слишком не обольщайся. Долго скучать не буду. Как только меня отправят в новый, чудесный мир, мне уже будет не до тебя, извини.
-Ты веришь в него? В этот новый мир? Только честно.
-На что ты намекаешь?
-Просто интересуюсь.
-Верю ли я? Хм. Да, верю. Потому что эта вера – всё, что у меня осталось. Я дошёл до Апологетики, значит меня ждёт награда за всё, что я пережил. Иначе и быть не может. Ничего другого я и слышать не хочу. Не пытайся меня переубедить, Писатель, иначе мы поссоримся.
-Да я и не пытаюсь. Прости, если задел. Просто я переживаю за будущее своего друга.
-Правда? –он взглянул на меня одним глазом. –Ну тогда прощаю. Всё у меня хорошо будет. Надеюсь, что и у тебя тоже, друг. Ты – хороший человек, и тоже заслуживаешь счастья в своём родном, привычном мире.

-Спасибо.
Послышался стук в дверь.
-Кто там? –спросил я.
-Это я, Гудвин.
-Входи.
Дверь открылась и Гудвин вошёл.
-Райли мне сказала, что ты сегодня… А, вы тут общаетесь. Простите, зайду попозже.
-Нет-нет, оставайся, -остановил его я.
-Я как раз собирался уходить, -поднялся Флинт.
-Ну вот. А ты куда собрался? Сиди!
-Не-е, я пойду.
Разойдясь с Гудвином, Флинт вышел из комнаты. Гудвин подошёл ко мне, пожал руку и сел рядом.
-Сегодня уходишь? –спросил он.
-Да. Если не уйду сегодня, то не уйду никогда, -я грустно усмехнулся.
-Правильно. Не теряй уверенности. Она обязательно приведёт тебя к цели.
-Гудвин. Не знаю, правильно ли я поступлю, если скажу это… Но я очень переживаю за вас. И за тебя в том числе.
-Переживаешь? Почему?
-Кто знает, что вас ждёт дальше. Эта неизвестность изводит меня. Мне очень хочется, чтобы у вас всё было хорошо. Чтобы вы на самом деле переселились в обещанный вам мир, и жили бы там счастливо. Но я опасаюсь, что всё это лишь обман. Там, под нами, на нижнем этаже, я видел апологетов, прикованных к специальным устройствам, выкачивающим из них энергию. И мне это зрелище очень не понравилось. Вашими знаниями насыщают некий поток, который нужен Сакрариуму. Не знаю, для чего это делается, но боюсь, что для вас ничем хорошим эта процедура не закончится. Хотелось бы ошибаться. Хотелось бы думать, что всё это мои пустые опасения. Но даже Нибилар не смог меня успокоить. Похоже, он сам ничего не знает, и плывёт по течению. Когда я об этом думаю, мне становится не по себе.
-А ты не думай, -ответил Гудвин. -Думай о себе. И будет проще жить.
-Я не эгоист.
-Иногда просто необходимо быть эгоистом. Что толку от твоих душевных метаний? Ими ты ничего не изменишь. И не поможешь ни нам, ни себе. Да и нужно ли нам в чём-то помогать?
-Гудвин, -оторопело посмотрел на него я. –Неужели ты… Так ты всё знал с самого начала? Даже тогда, когда говорил нам про уверенность, про нашу цель. Когда проверял, готовы ли мы идти в Апологетику. Ты уже тогда был в курсе?
Он кивнул.
-Но почему же тогда ты так воспевал эту цель? Почему говорил о ней, как о спасении?
-Потому что считал её нашим спасением. И сейчас считаю.
-Спасением от чего?! Не могу понять.
-«Так жизнь скучна, когда боренья нет».
-Лермонтов? –усмехнулся я, внезапно вспомнив своих попутчиков из поезда.
-Он самый. Замечательный поэт. В нашем мире совсем нет поэзии. А у вас столько прекрасных поэтов. Я бережно храню эти строчки в памяти старого хозяина. Они наполнены великой мудростью вашей цивилизации. Ведь на самом деле, жизнь без борьбы – это не жизнь. Как точно Лермонтов это подметил. Пока ты стремишься к чему-то – тебе интересно жить. Но как только стремиться становится не к чему, жизнь теряет всяческий смысл. Ведь я давно нашёл Суфир-Акиль. Одним из первых изгнанников. И когда уже собирался идти в Апологетику, неожиданно вспомнил эти стихи, поняв, что я попросту сокращу собственный век. И тогда я решил растянуть остаток своего инсуакиля насколько это было возможно. Так я дождался последних изгнанников со своего сектора, и ничуть об этом не жалею. Моя жизнь в изгнании была тяжёлой и непростой, но именно сейчас, оказавшись в лоне доброй Апологетики, я особо ярко чувствоую всю её прелесть и необходимость. Я не жалею ни об одном просроченном дне, вспоминая их с наслаждением и ностальгией.
-Но что тебе мешает найти себе новую цель, новый интерес?
-Мой друг, ты опять забываешь, что я – не человек. Люди, в отличие от нас, могут ставить себе цели самостоятельно. А если у людей появляется всё, что они желают. Если добиваться им более нечего, тогда бесцельность их существования порождает безумство. Люди начинают «беситься с жиру». Это своеобразная защита, ограждающая их от страшной пустоты, зияющей на том месте, где должен находиться смысл их существования. Изгнанники, в отличие от людей, ограждены от подобных «болезней», потому что цели им изначально диктуются свыше. Такой подход упрощает задачу, избавляет от ложных целей, и страхует от внезапной потери жизненного смысла. Очень удобно жить, постоянно видя перед собой путеводную звезду, согласись? Но… Здесь прячется один досадный нюанс. Допустим, ты достиг своей цели. А что дальше? Хорошо, если кто-то укажет тебе следующий рубеж. А если не укажет? Если ты остановился здесь, в мёртвой точке, как сейчас, в Апологетике. И ждёшь какой-то развязки, не имея возможности самостоятельно решать свою судьбу. Вот тут-то и начинаешь понимать всю прелесть «боренья».
-А если изгнанник попробует изменить свою цель? –спросил я.
-У него вряд ли что-то получится, -ответил Гудвин. –Все альтернативы рано или поздно упрутся в бессмысленность и бесполезность. Вспомни Грязного Гарри и Латуриэля. Задай себе вопрос. Чего они добились? Чем это для них закончилось? И стоило ли это того? Боюсь, что изгнанники обречены на Апологетику, а апологеты – на исход. И никто не в силах вырваться из этого замкнутого круга. Ну, кроме твоей подруги Райли, наверное.
-Райли? А она тут причём?
-У Райли есть редкий второй субкод, благодаря которому она может то, чего не можем мы. Она может выбирать свою цель. И кажется, она её уже выбрала.
-Неужели она одна на это способна?
-Да. Взять к примеру Тинкербелл. Она изо всех сил старается вырваться из этой системы, но, в отличие от Райли, не видит конечную точку своей новой цели. Всё что Тинка хочет – так это выжить любой ценой. Но она не понимает, для чего хочет выжить, и с какой дальнейшей целью. Вот чем она отличается от Райли. Вот чем я отличаюсь от Райли. Тридцать седьмая способна менять курс. Она может выбирать. А мы – нет. Вот только счастье не всегда заключается в свободе выбора. Тем более, что у Райли сейчас только два пути: остаться с нами, или остаться одной. Теперь ты понимаешь, Писатель? Свобода – порождает сомнения. А сомнения – это всегда риск. Великий риск прийти не туда, куда следовало. Я тебя загрузил, да? –Гудвин рассмеялся. –Прости. Порой на меня налетают философские раздумья. Здесь, в Апологетике, это происходит особенно часто. Всему виной избыток свободного времени. Думаю, что тебе пора собираться, если хочешь успеть добраться до главных ворот периметра засветло. Близится зима, дни стали короче. Поэтому придётся поторопиться. Тебе помочь собрать вещи?
-Спасибо. Я уже всё сам собрал… Э-э, Гудвин. Скажи, как мне поступить? Уйти, или остаться?
-Зачем спрашиваешь?
-Хочу узнать твоё мнение.
-Моё мнение – пустота. Руководствуйся своим мнением.
-И всё же, ответь.
Гудвин вздохнул.
-У тебя появилось сомнение? Твоя уверенность пошатнулась?
Подумав немного, я твёрдо ответил, -нет.
-Тогда иди по той дороге, которую выбрал. Уверенность прежде всего. Уверенность – это таран, который пробьёт любые преграды. Поверь своему старому другу. Я понимаю, что тебе грустно с нами расставаться. Но ты должен. Если ты уверен в своей цели.
-Спасибо тебе, Гудвин.

И опять меня ждал сюрприз. Если не вся Апологетика, то явно большинство её жителей вышло меня встречать, заполнив весь зал жилого блока реабилитации. Сначала я попрощался с Верховными. К моей великой радости и успокоению, Нибилар не держал на меня обиду, а вместо этого сказал очень приятные слова, -«Ну что ж, прощай, Писатель Дающий Имена. Обещаю, что твоё новое имя мы заберём с собой, и оно навсегда останется в нашей истории. Пусть удача благоволит тебе. Слэргос».
-Очень жаль, что ты отказался от моего предложения, -сочувственно произнёс Эвилон. –Но это твой выбор, и я не вправе диктовать тебе, что верно, а что нет. Будь счастлив, Писатель.
Далее, я попрощался с остальными Верховными. Теперь даже Артехог пожелал мне удачи вполне искренне, и не сквозь зубы. После краха Латуриэля он заметно сдал свои позиции в противостоянии с Нибиларом, тем не менее, это поражение, на мой взгляд, не усугубило общую ситуацию, а даже сплотило «грязнуль» и «чистюль», что лично меня не могло не радовать.
Я не знаю, сколько в то утро пожал рук, и сколько выслушал приятных, вдохновляющих напутствий. Помню, что много. Они слились для меня в одну сплошную музыку. А я всё кивал, улыбался, благодарил и думал, что в конце меня ждёт прощание с друзьями. Самое мучительное.
Как не оттягивай финал, он неизбежен. И вот я стою напротив них. Апологеты неторопливо расходятся, и мы остаёмся стоять своей маленькой группой: Я, Райли, Флинт, Гудвин и Тина.
-Ты чего такой красный? –спросил Флинт.
-Да ну, -ответил я. –Столько пожеланий услышал.
-Это же хорошо.
-Хорошо, не спорю.
-Маршрут уже продумал? –спросил Гудвин.
-С этим пока что проблема. Как раз хотел у вас уточнить, где находится вторая школа.
-Да мы тебе объясним, не переживай. Вторую школу найти несложно, -ответил Флинт.
-Не сомневаюсь. Меня больше волнует другое. Придётся опять идти через эти «Сепараторы» и «Зеркала».
-«Зеркало» не бойся, -ответил Гудвин. –Оно одностороннее. Ну а насчёт «Сепаратора» не уверен.
-Не надо его стращать, -оборвал его Флинт. –Если сумеречники ему обещали, что всё будет путём, значит «Сепаратор» ему тоже не страшен.
-А если нет? –взглянул на него я. -Не хотел бы я лезть в подземелья, к джамблям. Без Тинки мне там кранты.
-Да погоди ты раньше времени рыпаться, -махнул рукой Флинт. –Если «Зеркало» одностороннее, то и «Сепаратор», скорей всего, тоже. Просто иди осторожно.
-А куда деваться? Так и пойду, -кивнул я. –Ну ладненько, голуби мои, давайте прощаться будем. Теперь уже окончательно. Не скучайте тут без меня. И не поминайте лихом.
Мы крепко обнялись с Гудвином.
-У меня ещё остался один маленький вопросик к тебе, -хлопая его по широкой спине, произнёс я.
-Какой?
-Как тебя звали раньше?
Расцепив объятия, он призадумался, -в смысле, моего «старого хозяина», ты имеешь в виду?
-Да. Райли мне сказала, как звали её «старую хозяйку», а с вашими я так до сих пор и не познакомился. Понимаю, теперь это вовсе неважно. Вы – это вы, а они – это они, но…
-Щербаков, -перебил меня Гудвин. –Борис Иванович. Майор в отставке.
-Спасибо, -я повернулся к Флинту и выжидающе на него поглядел.
-Да не помню я, -отвернулся он.
-Фли-инт.
-Николаев. Анатолий. Инженер-проектировщик.
-Благодарю тебя, -мы обнялись, и долго стискивали друг друга в крепких объятиях.
Следующая была Тинка. Она стояла чуть в стороне, и не смотрела на меня. Я подумал, что она всё ещё сердится за то, что я её «отшил» во время нашей последней встречи.
-Ну что, Тинка-паутинка, давай и с тобой попрощаемся, что ли? –подошёл я к ней. –Чего ты дуешься? Обиделась на меня, да? Ну прости. Я не хотел. Просто мне было очень тяжело. Да и вообще. Сложно объяснить. Постарайся понять и не держи зла, хорошо?
Она стояла насупившись и отвернув лицо в сторону. Я хотел было её обнять, но она отстранилась, а затем, молча развернувшись, быстрым шагом удалилась к себе в комнату, оставив меня стоять в полнейшей растерянности.
-Тина! –крикнула ей вдогонку Райли.
-Чего это с ней? –пожал плечами Флинт.
Гудвин задумчиво покачал головой.
-Психованная девка, -Флинт ободряюще похлопал меня по плечу. –Да забей на неё друг. Ну не хочет прощаться, и хрен бы с ней. Тоже мне, подруга. Глянь, какая фифа, обиделась она видишь ли, на что-то… Не обращай внимания.
-Я заметила, что в последние дни она очень странно себя ведёт, -произнесла Райли. –На неё не похоже.
-Может быть сказывается реабилитационная апатия, как у меня, -размышлял Гудвин. –Хотя, по-моему, здесь кроется что-то другое.
-Да она чокнутая, -воскликнул Флинт. –Взяла и испортила проводы. Шут бы с ней.
-Как-то это непонятно, -я повернулся к Райли.
Та стояла, скрестив руки на груди. Какое-то время я растерянно мялся, не зная, как поступить: прощаться с ней, или идти за Тинкой. Но тут она мне помогла.
-Сходи, узнай, что с ней не так, -произнесла подруга.
-Ты считаешь, нужно?
Она кивнула.
-Да хорош, -попытался остановить меня Флинт. –Дурью не майтесь. Нашли за кем бегать.
Его слова я дослушивал уже затылком, направляясь в сторону комнаты Тинкербелл. Райли права. Мы не должны были так расставаться.

Дверь была не заперта. Я вошёл в полутёмную каморку, отведённую Тинке апологетами-распределителями. Она стояла посередине, спиной ко мне, и даже не повернулась, когда я вошёл.
-Тин, что случилось? –начал я. –Я не уйду, пока не узнаю причину. Мы так и будем стоять? Ну ладно, давай постоим… Я же попросил у тебя прощения. Да, я виноват, но хотя бы сейчас-то ты можешь меня простить?
-Да ни в чём ты не виноват! –оборвала мой монолог девочка. –Это всё я…
-В каком смысле… Ты?
-Я не могу, Писатель. Я думала, что сумею. Была уверена до последнего, но сейчас. Сейчас я понимаю, что не имею на это права.
-Да объясни ты мне наконец! О чём ты вообще? –я подошёл к ней поближе.
-Я хотела… -она с трудом подбирала слова. –Я хотела тебя использовать. В своих целях. Против твоей воли. Думала, что когда мы придём в Апологетику, и ты найдёшь выход, то я… Прости, я не могу тебе этого говорить. Это моя тайна, и она должна остаться со мной.
-Я вижу, тебя тоже терзают сомнения относительно старта в «новый, чудесный мир»?
Она кивнула.
-И у тебя есть альтернатива этому?
-Была. До сегодняшнего дня.
-Но почему? Ты ведь так хотела попасть в Апологетику…
-Я хотела и хочу только одно, -она наконец повернулась ко мне лицом. –Чтобы мои знания никому не достались. Я не вольюсь в поток. Никогда. Лучше сгинуть навсегда. Но они не получат меня.
-Тинка, ты меня пугаешь.
-Прости меня, Писатель. Сегодня я узнала одну интересную вещь о себе. Я узнала, что у меня, оказывается, есть совесть, -она горько хмыкнула. –Вот уж не думала. Я и вправду очеловечилась рядом с тобой. Стала почти как Райли. Смешно и глупо. Но так чудесно.
-Тебе просто трудно перестроиться на новый лад. На новую жизнь.
-Дело не в этом. Писатель, ты дал мне второй шанс… А ведь не надо было.
-Так, не начинай только, ладно?
-На самом деле, Писатель. Грязный Гарри не поймал меня. Хренушки бы они меня поймали, чёртовы дебилы…
-То есть? Как?
-Вот так. Я сама к ним попалась. Добровольно, понимаешь? Я сдалась. Упёрлась в тупик, и поняла, что все мои изыскания – бессмысленны. Думала, что обречена. И решила, что лучше сдохнуть в городе, но вольной изгнанницей, нежели раствориться в потоке Апологетики. Я должна была умереть. Но появился ты, и дал мне шанс. Ты меня не просто спас. Ты оказался тем, что мне было необходимо для осуществления своей задачи. И я ухватилась за тебя. Всё это время я была уверена, что приду к своей цели. Когда ты уходил к суларитам, я сходила с ума от страха, но не за тебя, а за себя. Мне очень стыдно, Писатель. Ты единственный, кто понял меня, обогрел и назвал… (Она запнулась). Ты, как никто другой, заслуживаешь моего признания и благодарности. А я… Я хотела тебя использовать в своих корыстных целях. Хотела, но не могу. Теперь не могу.
-Но для чего ты хотела меня использовать? –спросил я.
-Для выживания. Я придумала способ вырваться из города. И хотела им воспользоваться. Без твоего ведома. В ущерб тебе.
-Значит я могу помочь тебе спастись?
-Да. Но это повлечёт жертвы…
-Я могу помочь тебе спастись, -повторил я. –И я помогу.
-Писатель, -Тинка раскрыла рот. –Ты на это готов? Но… Но это чревато.
-Да и плевать. Я погибну?
-Н-нет, но… Слушай, зря мы завели этот разговор. Всё, я ничего тебе не говорила, -она дрожащими пальцами застегнула мою жилетку. –Иди, Писатель. Уходи. Просто уходи, хорошо?
-Никуда я не уйду. Расскажи мне, что я должен сделать для тебя, и я сделаю. Даю слово. Я помогу тебе, чем смогу. Даже если это причинит мне вред. Даже если останусь калекой, я буду радоваться, что спас тебя.
-Писатель, у меня нет слов, -Тинкербелл покачала головой. –Ты такой… И особенно теперь, после этих слов. Я тем более не могу это с тобой сделать.
-Да что сделать-то?!
-Я не могу лишить тебя будущего счастья. Если ты выберешься из города. А ты должен выбраться. Ты должен будешь обрести полноценную человеческую жизнь. Я же изуродую тебя…
-Как ты меня изуродуешь?
Она потупила взгляд и долго подбирала слова.
-Ты – молодой мужчина. Довольно симпатичный, по человеческим меркам. У тебя должна быть семья. И потомство. Ты заслуживаешь этого. Но в результате некоторых манипуляций… С твоим организмом… Я… -Тинка прерывисто вздохнула и подняла на меня глаза полные грусти. –В общем, тебе грозит бесплодие. Ты не сможешь иметь своих детей. Никогда, понимаешь?
-Понимаю, -ответил я.
-И-и, всё равно хочешь мне помочь?
-Да. Бесплодие – это не смертный приговор. Многие люди живут с ним долго и счастливо. Это не считается чем-то позорным. При желании, я могу усыновить малыша из детдома, и… Как бы там ни было, мои гипотетические, не родившиеся дети – это одно, а ты, уже живая и жаждущая жизни – совершенно другое.
-Ох, Писатель, это ты сейчас так говоришь, а когда придёт время – будешь горько плакать и проклинать меня.
-Ни за что.
-Ты даже можешь умереть… Нет, я не буду этого делать.
-Тинка! –я схватил её за плечи. –Действуй. Да побыстрее. Я тороплюсь.
-Точно уверен? –она подняла на меня один глаз, полуприкрыв второй. –Тогда приступим. Но предупреждаю. Тебе будет так больно, как никогда ещё не было. Боль будет не просто сильной. Она будет невыносимой. Но ты не должен кричать. Ни при каких обстоятельствах. Если закричишь, тогда сюда прибегут, прервут операцию, и тем самым убьют нас обоих. Это очень опасно. Очень.
-Я не закричу. Что нужно делать?
-Так… -Тинка вытащила из-под кровати небольшую коробочку, открыла и протянула мне скромный комочек ай-талука. –Вот. Прожуй. Будет противно.
-Фигня. Мне к этой дряни не привыкать, -закинув его в рот, ответил я. –Я так часто жевал ай-талук, что уже начал находить его вкусным… Хотя. Кхе. Ты права. Этот просто ужасен. Горечь. Фе-е. Чё ты туда добавила?
-Не важно. Жуй тщательнее. Сейчас будет ещё кое-что, -Тина опять полезла под кровать, и вынула ещё одну баночку, из которой вытащила липкую чёрную замазку, похожую на грязь.
Полив этот ошмёток водой из бутылки, она размяла его пальцами, выдавливая тихонько лопающиеся пузыри, а затем, попросив наклониться, шмякнула мне на темечко. По лицу тут же потекли прохладные струйки воды. Я стёр одну пальцем и посмотрел – вода совершенно чистая и прозрачная.
-Это для конденсации, -объяснила девочка.
-Ты меня собираешься на электрический стул усадить?
-Что-то типа того. Ты прожевал ай-талук?
-Почти.
-Молодец, -растирая руки, она указала мне на жилетку. –Расстегни. Задери рубашку повыше. Мне нужен твой живот.
-Опять паука сажать будешь? -я послушно расстегнул молнию.
-Нет. Понимаю, что тебе понравилось. Но не сегодня. Задирай рубашку, -Тинка внимательно осмотрела мой живот, зачем-то потыкала пальцем в пупок, и опять начала разминать руки. –Готов?
-Сказал же, что готов.
Плеснув водой себе на правую руку, левой рукой она дотронулась до моего лба.
-Приготовься и стисни зубы, чтобы язык не откусить… Экстериоризация начнётся, когда я досчитаю до трёх. Потом ты окажешься в аду.
-Хорош пугать. Начинай.
-Ох, Писатель. Как же я не хочу это с тобой делать… Один. Прости меня. Два. Прости. Три! –и она толкнула меня в лоб, заставив пошатнуться.
Но пошатнулось не моё тело, а моя энергетическая оболочка. Тина расслоила меня. Пока я стоял, подрагивая от многочисленных электрических замыканий на сотнях разорванных биоконтактах, она, вытряхнув свою энергетичекую руку из биологической, с размаху вогнала её мне прямо под пупок. Рука вошла в моё тело по запястье, после чего я перестал адекватно воспринимать происходящее. Настолько больно мне было. Это была даже не боль, а какая-то сплошная, абсолютная агония. Её невозможно было терпеть. Я бы заорал во всё горло, если бы мог. Боль поглощала даже мой крик. Такой пытки я ещё никогда не испытывал. И от неё мой несчастный разум начал сбоить, выбрасывая меня в какие-то фантомные измерения, вспыхивающие на фоне сплошного кровавого зарева боли. Алая орхидея кровоточила и корчилась каждый раз, когда маленькая, беспощадная ручонка производила неведомые манипуляции внутри моего агонизирующего организма. Сквозь боль, остатками своего растерзанного сознания, я успевал улавливать отрывистые картины. Будто бы сквозь меня протягивают киноплёнку, которая режет своими острыми краями сквозную рану в мозгу. Я увидел нечто такое... Не знаю, что это было. Как-будто бы чужая жизнь, в виде тяжёлого поезда, пронеслась по моей жизни, раскатав и размазав её по шпалам. И понять эту жизнь я был не в состоянии. Слишком быстро и больно она по мне промчалась. Всё, что знала Тинка, теперь знал я. Но толку от этих знаний не было никаких, потому что из-за несовместимости моделей наших разумов я попросту не мог расшифровать этот дозированный поток инфромации. Лишь жалкие обрывки, ни о чём не не говорящие. Всё равно что пытаться открыть файл в непригодной для него операционной системе. Вот он, вроде бы, есть. Известны его параметры, объём и расширение. Но при попытке узнать, что там внутри, ты видишь только набор бессвязных кодов, похожих на бред. Наверное, для Тинки это было очень важно. Наверное, для всего мира это было очень важно. Я не знаю. Прошло не больше двух-трёх минут, но я прожил там целую жизнь. Это трудно, очень трудно передать. И замечательно, что вы не переживали подобного и никогда не переживёте.
Порой, мне казалось, я видел сам себя со стороны. Я видел Райли, видел ещё кого-то из знакомых. И даже фрагменты воспоминаний казались мне уже пережитыми. Но не мной. Весь этот ужас накапливался во мне, словно пытаясь утопить. Вращаясь против часовой стрелки, всё быстрее и быстрее, сокращая диаметры описываемых окружностей, я мчался куда-то вниз, к седьмому, самому последнему и тёмному кругу. Задыхаясь, влетел в наиболее узкую точку, когда вдруг, на какую-то жалкую секунду меня отпустило, и я смог ухватить немного воздуха. А потом опять всё по новой, уже по часовой стрелке, куда-то ввысь незримых песочных часов. Опять мой образ мелькает передо мной. Я вижу историю после себя. Вижу мир на грани исчезновения. Вижу одинокого сумеречного охотника, который стоит на фоне разрушающейся Вселенной. Он смотрит на меня в тоске и безысходности, а я протягиваю ему ключ…
Всё смазывается. Разлетается вдребезги. «Что ты делаешь, сумасшедшая! Ты убиваешь его!» Тинка, прекрати. Я больше не выдержу. Меня выбивает из оцепенения. Чувствую, что падаю, но не понимаю, куда.
-Какого чёрта тут происходит? –из спальни выходит Хо, в халате, тапочках и спальном колпаке. –Что вы тут творите?
Оно выглядит очень забавно, но сейчас мне совсем не до смеха. Быстрым движением руки, Хо срывает повязку с глаз, и я возвращаюсь в реальность. С протяжным хрипом лёгкие втягивают воздух. Я лежу на полу, а рядом корчится Тинка. Боль всё ещё сильна, но уже терпима. Все кишки будто бы превратились в колючую проволоку, и возятся, возятся, переплетаются внутри, раздирая мне брюшину. А голова ясная. Что же она со мной сделала? Я думал, что она хотела переписать мне свою память, спрятав часть своей энергии внутри меня, как это сделало Хо. Но она поступила иначе. Но как именно? Что это была за операция?
Держась за живот, я пытался затушить боль мыслями. Если бы Тинка попыталась провернуть фокус Хо, то оно вряд ли бы её впустило. Место занято другим. «Боливар не вынесет двоих». Но Хо даже не сразу заметило её вторжение. Оно пробудилось, но не более того. И, судя по всему, понимает происходящее не больше меня. Что же ты со мной сотворила, Тинкербелл? Спасибо, что хоть не насмерть… Ч-чёрт. Я и в самом деле чуть копыта не отбросил. Надеюсь, очень надеюсь, что оно того стоило.
-Т-ты… Ты к-как? –простонала Тина.
-Херово, -выплюнул я.
-Ск-коро п-пройдёт.
Прошло не меньше пятнадцати минут, прежде чем я сумел наконец-то подняться, придерживаясь за край кровати. Ноги тряслись, рези и спазмы раздирали низ живота так чудовищно, что я не мог ровно стоять.

Сначала мне почему-то захотелось поскорее выйти из комнаты, однако ноги не держали меня, и я всё время падал. Что же это со мной? Впечатление такое, что все мои внутренности были извлечены наружу, а затем понапиханы обратно как попало.
-Писатель, -раздался голос Хо. –Я наблюдаю непонятные вещи.
Оно говорило внутри меня. Голос раздавался откуда-то из самого центра моей головы.
-В чём дело? –сквозь зубы прошептал я, борясь с неожиданно подкатившей тошнотой.
-Кто-то пытается внести изменения в твой генетический код. Я в силах остановить этот процесс. Только скажи.
-Нет! Не надо. Пусть всё идёт как идёт.
-Но это приведёт к необратимым последствиям.
-Знаю. Оставь всё как есть. Я выдержу.
-Ну смотри, Писатель. Под твою ответственность, -Хо замолчало.
-С кем ты разговариваешь? –спросила Тина, с трудом заползая на кровать.
-Это я сам с собой. Уф-ф… Ну и встряска. Мне надо идти. У меня сегодня трудный день. Очень трудный.
-Извини. Я не смогу выйти с тобой. Мои силы почти на нуле.
-Не надо меня провожать. Я дойду.
Конечно же мне хотелось обняться с ней на прощание, но в те минуты я чувствовал себя так паршиво, что мне уже было не до чего. Только бы выйти и не упасть.
-Спасибо тебе, -вдогонку произнесла Тинка. –Ты даже не представляешь, как много для меня сделал.
-Не за что, -махнул я рукой. –Был рад помочь. Правда так и не понял, чем именно… В общем, счастливо оставаться…
-Зорина. Маша. Ученица шестого класса.
-Чего? –я остановился. –Ты про что?
-Ну, ты там, спрашивал у нас… Имена «старых хозяев». Так звали мою…
-А-а. Спасибо, что призналась. Бывай.
Я вышел, закрыв за собой дверь.

Ожидавшие в зале друзья встретили меня с великим удивлением. Наверное, видок я имел весьма говорящий.
-Так, погоди-погоди, -первым заговорил Флинт, когда я подковылял к ним. –Дай угадаю. Ты зашёл к ней попрощаться, а она, вместо добрых слов, врезала тебе по яйцам. Верно?
-Нет, -попытался усмехнуться я, но от боли лишь скорчил невразумительную гримасу.
-Серьёзно, Писатель, что произошло? –подошла ко мне Райли. –Ты выглядишь каким-то помятым. Вы там подрались, что ли?
-Да всё в порядке! Успокойтесь. Я там неудачно налетел на шкаф…
-В наших комнатах нет шкафов.
-Ну не на шкаф! На угол кровати… Не знаю. Там темнотища. И я с разгона въехал, когда уходил. Тинка тут не причём. Мы с ней попрощались. Всё нормально.
-Чего она убежала-то? –спросил Гудвин.
-Да просто, немного расстроилась, что я ухожу. Мы простились как друзья. Так что теперь я могу идти, пока тут себе всё к чертям не переломал, -я попробовал улыбнуться, и у меня вроде бы получилось. –Ну что, Райли? Давай теперь с тобой попрощаемся?
-Тебе, я смотрю, прям не терпится со мной попрощаться, -ответила та.
-Вот только не надо сыпать соль мне на рану. Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не разреветься, как дошколёнок, а ты ещё ёрничаешь. Иди сюда, «подруга дней моих суровых»! –когда я прижался к Райли, даже боль, кажется, стала быстрее меня отпускать.
Так не хотелось от неё отрываться. А она почему-то взаимностью отвечала не особо, и даже не обняла меня в ответ.
-Ну а ты чего теперь? –с лёгкой досадой я посмотрел в её единственный глаз. –Ну Тинка ладно. Маленькая девочка. Ну а ты-то с чего на меня грымзишься? Хочешь сделать мне больнее?
-И в мыслях не было, -ответила Райли. –Я бы с удовольствием пообнималась с тобой, но нам уже пора идти. Давай отложим обнимашки на потом?
-Что значит, «нам пора идти»?! Ты-то куда собралась?
-Как куда? Я иду с тобой. Это же очевидно. Вон – мой рюкзак лежит. Ты не заметил?
Только теперь я увидел этот рюкзак, лежавший в сторонке. До этого прощальные эмоции так меня отвлекли, что я даже не принял его во внимание.
-Ты это серьёзно? –опешивший Флинт смотрел то на Райли, то на Гудвина. –Ты окончательно свихнулась, «лихо одноглазое»?
Гудвин отнёсся к решению Райли как обычно, спокойно. Видимо, он знал о нём уже не первый день.
-Я должна проводить Писателя. Он считает себя крутым парнем. Но это мнение несколько завышенное. В одиночку ему город не пересечь. Даже под прикрытием сумеречников это дохлый номер. Поэтому я за ним присмотрю.
-Флинт прав. Ты чокнулась, -ответил я. –Всё, твой путь здесь заканчивается. Дальше я иду один. Без тебя, понятно? Ты не должна водить меня за ручку от начала и до конца. Ты мне не мамочка. Не взваливай на себя чужой крест.
-Ой, какие мы самоотверженные, -всплеснула руками она. –Ну и куда ты сейчас пойдёшь? Ты хотя бы знаешь, где находится вторая школа? Нет? А я знаю. И я знаю саму школу. Потому что я там училась. Ну, в смысле, не я, а моя «старая хозяйка». Поэтому я помню это здание. И в курсе того, что сейчас находится в том районе. Поверь мне, райончик там не самый спокойный. Без опытного проводника туда идти просто самоубийство. Я иду с тобой, и это не обсуждается.
-Тебя же обратно не пустят, -воскликнул Флинт.
-Вот именно! –добавил я.
-Ну не пустят, так не пустят, -Райли дёрнула плечом. –Подумаешь…
-Ты готова пожертвовать своим статусом ради какой-то дурацкой прихоти?
-Для тебя, Флинт, это дурацкая прихоть. А для меня – инсуакиль.
-Твой инсуакиль завершён!
-Ещё нет. Он завершится, когда Писатель покинет город. Так, и никак иначе. Пока он в городе, я буду с ним. И буду ему помогать.
-Ну а когда он уйдёт? Куда ты подашься?
-Не знаю. Без разницы. Это уже не имеет значения.
-Для меня имеет, -ответствовал я. –Не майся дурью. Оставайся здесь. Так мне будет спокойнее.
Райли хотела было что-то ответить мне в довольно резкой форме, но Гудвин, заметив это раздражение, не дал ей раскрыть рта.
-Писатель, -произнёс он. –Ты помнишь наш разговор? Тогда позволь Райли самой выбирать свой путь. Если она уверена, что её инсуакиль не завершён, значит так оно и есть. Думай не за неё, а за себя.
-Вот уж от кого не ожидал, -опешил Флинт. –Ты её поддерживаешь?
-Абсолютно, -кивнул Гудвин.
-Безумцы. Вы оба – безумцы! О, Высшие! С кем я нахожусь под одной крышей?!
-Ты утомил меня, Флинт, -Райли подняла рюкзак. –Пойдём отсюда, Писатель. До школы приличный крюк. Придётся двигаться быстро.
-Ну, что ж, прощай, Писатель. И ты прощай, Райли. Желаю вам удачи, -попрощался Гудвин.
-Вы – самые ненормальные из тех, кого я встречал, -не унимался Флинт. –То, что вы до сих пор живы – это фантастика. Фантастика!

Благодаря неожиданному поступку Райли, мой прощальный ритуал получился не таким горьким. Я ещё долго не мог переварить, что она решилась на этот странный шаг.
У выхода нас поджидали Нибилар и Фюриэль.
-Ну вот, -себе под нос пробурчала Райли. –Сейчас будут мне лекцию читать.
-Надеюсь, что хотя бы они тебя остановят, -ответил я.
Мы остановились напротив них.
-Ты всерьёз решила покинуть Апологетику, апологет Райли? –спросил Нибилар.
-Да, апологет Нибилар, -ответила та.
-Наши порядки тебе известны, не так ли?
-Да, апологет Нибилар. Я знаю, что покинув Апологетику, вернуться обратно уже не смогу. Но я готова пойти на эту жертву. Пока миссия Писателя не завершится, мне не будет покоя. Я должна быть с ним. Можете стирать моё имя со Стены Памяти…
-Твоё имя останется на Стене Памяти, -ответил Нибилар. –Как и имя Писателя. Кроме того, я хочу, чтобы ты знала, апологет Райли, что врата Апологетики будут открыты для тебя до самого Исхода. Помоги Писателю и возвращайся.
Ответ оказался неожиданным не только для нас, но и для Фюриэль. Она так возмутилась, что чуть не нарушила субординацию.
-Что ты говоришь, Нибилар?! Она же отступница!
-Поумерь свой пыл, апологет Фюриэль, -спокойно, но твёрдо осадил её глава. –Доселе ещё никто не заслуживал чести подобного исключения так, как это заслужила апологет Райли. Мы в долгу перед ней и в долгу перед Писателем. Будем считать это временной командировкой.
-Я несказанно благодарна Вам, апологет Нибилар, –ответила Райли. –Когда придёт время, я обязательно вернусь в Апологетику, если тому не будет преград.
-Буду рад вновь увидеть тебя в здравии, -принял её благодарность верховный апологет, и обратился ко мне. –Да, кстати, Писатель. Фюриэль хотела тебе кое-что сказать. Я оставлю вас. С наилучшими пожеланиями, дорогой друг. Пусть удача сопутствует тебе на этом нелёгком пути.
-Огромное спасибо, апологет Нибилар, -распрощавшись с ним, я переключился на Фюриэль. –Я весь внимание, апологет Фюриэль.
-Апологет Нибилар прав. Ты сделал для нас очень много, Писатель, -начала та. –Именно поэтому, я считаю своим долгом предупредить тебя об опасности.
-В чём же она заключается?
-После того, как ты победил Латуриэля, нас осаждают толпы беженцев, бывших суларитов. Мы принимаем их, по возможности. Но перед этим подвергаем тщательной проверке. Меня назначили руководить этим процессом. Я отвечаю за отбор субъектов, пригодных для перевоспитания и принимаю участие в допросах. В связи с этим, до меня дошла тревожная информация. Дело в том, что не все сулариты, лишившись лидера, поспешили вернуться под сень Апологетики. Осталась небольшая группа радикалов, до сих пор преданных «учению суллара». Их возглавляет мой бывший коллега – Доро. Последователь Латуриэля. Хоть банда Доро и немногочисленна, она, тем не менее, очень опасна. Беженцы говорят, что несмирившиеся сулариты уже два раза посещали их, желая переманить ещё кого-нибудь на свою сторону. Но по авторитетности Доро не дотягивает до Латуриэля. Поэтому, пока что, к его шайке особо никто не прибился. Тем не менее, они продолжают представлять угрозу. Конечно, есть надежда, что прошлой ночью их уничтожили джамбли, или окрестные монстры. Но это далеко не факт. Помни об этом, Писатель, и держи ухо востро.
-Благодарю за столь важное предупреждение, апологет Фюриэль, -ответил я.

*****
Мы покинули Апологетику часов в семь-восемь утра. Точного времени я не знал, так как ориентировался по Солнцу и собственным ощущениям.
Было прохладно. Даже холодно. Воздух слетал с губ лёгкими облачками. Из-за неожиданности, связанной с поступком Райли, настроение у меня поднялось. Боль, подаренная Тинкой, утихла, и теперь проявлялась лишь в коротких резях, простреливающих моё нутро время от времени.
Выйдя за ворота, мы оказались в окружении толпы жалких и измученных суларитов. Словно нищие они заполонили все подступы к Апологетике, и их серая, шевелящаяся орда тянулась дальше, вдоль дороги. Эти несчастные молча сидели, лежали, слонялись из стороны в сторону. Когда же мы вышли, то на нас устремились десятки мутных взглядов. Некоторые из присутствующих потянулись к нам, но никто не пытался нас остановить. Было жутковато. Если учесть, что за несколько дней до этого, они за нами охотились. Причём, возможно, кто-то из тех охотников сейчас находился среди этого сброда. Вроде бы они теперь безопасны, но кто знает, что там у них на уме? Райли держала руку на ножнах, зыркая своим единственным глазом то в одну сторону, то в другую. Стараясь расходиться со встречными бродягами, я тоже был готов в любое мгновение применить оружие.
Мне даже этого хотелось. Не знаю, почему. Я надеялся, что кто-то из этой швали даст мне повод. Хотя бы малейший. И я разрублю его тыкву напополам! Вот было бы здорово! Но никто из этих собак не решался бросить мне вызов…
О чём я думаю? Откуда эта агрессия? Нет, на самом деле я не хотел никого убивать. Я нервничал, побаивался эту толпу. Чувствовал себя очень неуверенно, и желал поскорее убраться с этой улицы нищих. А мысли об убийстве. Не знаю, с чего они появились. Я, конечно, не намерен давать себя в обиду, но я – не убийца. Почему мне вдруг так захотелось крови? К чёрту эти мысли. Бессмысленная злоба приводит к беде. Это всё нервы. Вид обездоленных изгнанников всколыхнул мои недавние воспоминания о «радушном приёме», который они нам оказали. Вот я и психую. Скорей бы уйти с этой улицы.
Самым необычным и тревожным было то, что никто из суларитов ничего нам не говорил. Они сверлили нас взорами, но не обращались к нам ни коим образом. Это было неприятнее всего, поскольку мы не знали, чего от них следует ожидать. Благо, наконец-то, к величайшему моему облегчению, их облезлая толпа закончилась. Последние убогие фигуры некогда фанатичных приверженцев Латуриэля, остались позади. Можно было вздохнуть спокойно. Но лишь на короткий промежуток времени. Мы вовсе не забыли предупреждение прозорливой Фюриэль.
-Всё, что ли? –в конце концов решился заговорить я. –Сулариты закончились? Ну и орава. Работы у Фюриэли ещё выше крыши. Как думаешь, эти отбросы способны перевоспитаться? Можно ли им доверять?
Райли, тоже немного расслабившись, отвела руку от ножен. –Наверное. Большинство этих дурней просто шло за лидером. Теперь, когда его не стало, они потянулись к новому лидеру – единственной, самой авторитетной силе, оставшейся в городе. Подчиняясь этой силе, они будут преданы Апологетике так же крепко, как были преданы Латуриэлю. Ну а если среди них осталось «гнилое семя», то Конклав расколет злоумышленников без особого труда. Меня больше волнуют латуриэльские недобитки. Вот эти – действительно могут оказаться неприятным сюрпризом.
-По закону подлости, если о них зашла речь, значит они точно появятся.
-Именно. А ты ещё не хотел, чтобы я с тобой шла.
-Я и сейчас не хочу.
-Почему ты до сих пор упрямишься? Всё же обошлось. Меня даже не изгнали, как видишь.
-Вот только не говори, что ты всё заранее знала. Это было чистейшее везение.
-Да какая разница? Я бы всё равно так поступила.
-Зачем?! –я остановился.
-Что, «зачем»? –Райли тоже остановилась и обернулась ко мне.
-Зачем ты это делаешь, а? Ты же сама говорила, что мы не должны привыкать друг к другу?!
-Говорила.
-Так какого же лешего ты попёрлась за мной?
-Проводить.
-Проводи-ить! –я рассмеялся. –Какие проводы, Райли? Какие проводы?! Это мой путь! Мой инсуакиль, если хочешь! Ты даже не представляешь, какое бремя я на себе тащу! Теперь мне не нужны провожатые!
-Не кричи. Ты можешь привлечь врагов, -спокойно ответила она.
-Да и пусть приходят! Пусть! Думаешь, мои благодетели дадут меня в обиду? Всё, Райли, хватит! Ты довела меня до «околицы», спасибо, теперь давай, поворачивай. Давай-давай. Ну и чего ты стоишь? Топай отсюда!
-Почему ты так со мной разговариваешь?
-Потому что я ненавижу когда за мной таскаются! Я ненавижу, когда лезут в мои дела!!! –я выхватил мачете, и сделал выпад в её сторону, но она лишь вздрогнула, не сойдя с места. –Боже. Боже, что я делаю?
С ужасом поглядев на своё оружие, я поспешно убрал его в ножны, и виновато посмотрел на подругу.
-Боже мой, Райли, прости. Прости ради всего святого. Я не понимаю, что это было? Я не хотел этого говорить тебе. Я вообще об этом не думал. И я… Я счастлив, что ты пошла со мной. Не знаю, что на меня нашло. Прости меня, -аккуратно взяв её ладонь, я тихонько её сжал. –Я обидел тебя, да?
-Нет, -озадаченно ответила она. –Но ты меня несколько удивил. Ты никогда не был так резок со мной.
-Согласен. Мне самому непонятно, откуда взялась эта агрессия. Но… Ты ведь сама говорила, что я странный.
-Ты был странным. А теперь, после похода к суларитам, ты стал слишком узнаваемым. Слишком похожим на изгнанника. Пугающе похожим. Писатель, -Райли прикоснулась к моей щеке. –Я не хочу, чтобы ты был таким. Мне нужен прежний Писатель, странный и смешной. Писатель, которого я люблю. Пожалуйста, будь прежним. Я боюсь того, в кого ты превращаешься.
-Я тоже, -понурил я голову. –Я тоже его боюсь.
-Ты справишься с ним. Ты сильный. Я верю в тебя.
-Спасибо… Ох, Райли, я тебя должен благодарить ещё за многое. За очень многое. А я вместо этого на тебя наорал… Ты так мне помогаешь. Ты сделала всё, чтобы моё расставание с друзьями было минимально тяжёлым, ты так для меня постаралась и, ты до сих пор со мной. Столько добра может сделать только человек. Настоящий человек. Ты уже им стала, Райли. Стала человеком. А я. Не знаю, кем стал я…
-Ты – мой любимый человечек, -Райли улыбнулась. –Всё будет хорошо. Верь мне.
-Нужно идти. Ты ведь знаешь короткий путь?
-Знаю. Но мы пойдём по длинному пути.
-Почему?
-Я опасаюсь «Сепаратора». Я не знаю, где именно он находится. Только примерно. Поэтому хочу обойти его как можно дальше.
-Поступай как знаешь, -ответил я. –Полагаюсь на твой опыт.
-Хорошо. Пошли.

Я помнил эти места. Мы шли по Тропе блудных детей, мимо знакомых построек. Сначала миновали окрестности бывшей базы суларитов. Было опасение, не обосновалась ли здесь банда Доро, но, заметив джамблей, слоняющихся вдалеке, среди промышленных руин, стало понятно, что суларитов здесь нет. Впервые джамбли вызвали у меня успокоение, а не тревогу. Эти биомеханоиды вряд ли засекут нас с большого расстояния, чего не скажешь о коварных бандитах.
-Никогда не думал, что буду рад джамблям, -поделился я своими мыслями с подругой. –Если они добили суларитов, я буду им даже благодарен.
-Доро был здесь, -ответила Райли, и указала на труп джамбля, торчащий из канализационного люка.
В рот монстру вогнали лом, пробив ему голову насквозь. Для того, чтобы сделать это, требовалась немалая сила.
-Значит они где-то рядом, -произнёс я.
-Может да, а может и нет. Я не думаю, что эти паразиты далеко уйдут от Апологетики. Поэтому, нам с тобой нужно лишь отойти подальше. Если повезёт, прошмыгнём мимо них незамеченными.
-Далеко ещё до школы?
-Если по прямой, то не очень. Но мы же должны обойти «Сепаратор».
-Понятно.
-Из-за «Сепаратора» и нетипичных аномалий этот отрезок пути довольно непредсказуемый и сложный. А вот за школой начинаются маяки сумеречников. Двигаясь от маяка – к маяку, можно без проблем выйти прямо к воротам периметра.
За автомастерской, Райли свернула на прилегающую улицу.
-Мы сходим с тропы, -угадал я.
-Да. Теперь будь внимательнее, милый. Придётся поплутать.
-А как узнать, где расположен «Сепаратор»?
-Никак. Я действую наобум. Если почувствуешь какие-то странности, тут же сообщай, договорились?
-Ладно.
Двигаясь по улочке, застроенной, преимущественно, деревянными одноэтажками, мы прошли баню, пару маленьких магазинчиков и БТИ. По пути нам попалось несколько трупов, принадлежавших изгнанникам. Все они лежали под заборами, ровно вдоль тротуара. Джамблей, убивших их, поблизости не было, а те, что я заметил недавно, остались далеко в стороне, отгороженные от нас не одной стеной.
-И насколько опасны аномалии возле школы? –стараясь не говорить громко, спросил я.
-Если они обратили в бегство даже сумеречников – суди сам, -ответила Райли. –Штука, которую они пытаются извлечь, наверное, действительно дорогущая. Иначе бы они туда не лезли.
-Ты даже представить себе не можешь, насколько дорогущая.
-А ты знаешь, что это?
-Это то, что опаснее самой опасной аномалии во всём этом чёртовом городе.
-Вот как? Ты меня интригуешь.
-Нам надо…
-Погоди! –Райли остановилась, и стала прислушиваться. –Т-с. Ни звука… Хм-м. ладно, пошли дальше.
-Что-то не так? –спросил я.
-Пока не могу точно сказать. Чёрт, плохо с одним глазом… Так о чём ты говорил? –она пошла дальше.
-Да ни о чём. Мне сложно объяснить, зачем мы туда идём.
-Ну то, что не за обычной сумеречной машинкой, это я уже поняла.
-Верно. Дрон – это прикрытие. Истинная причина в его грузе. Вот груз-то этот как раз меня и беспокоит.
-Обозначь причину беспокойства.
-Э-э-э… Послушай, Райли, ты когда-нибудь видела ангелов?
-Конечно. На картинках. А что?
-Нет-нет-нет. Я про другое. В живую ты их видела когда-нибудь?
-Ангелов? Писатель, ты здоров? Какие ангелы?
-Я говорю о тех, кого вы называете Высшими.
-Высшие? Служители Сакрариума? Нет. Я никогда их не встречала. И никто из тех, кого я знаю, тоже их не встречал. Не исключено, что они – просто выдумка.
-Нет, не выдумка. Райли, там, в школе, находится один из них. И не кто-нибудь, а легендарная Ал Хезид.
-Кто? Лучезарная?! –ошарашенно взглянула на меня спутница. –Та, которой посвящён Гимн?
-Ты же говорила, что не знаешь о Гимне? –я осёкся. –Или это было в другом измерении? Я совсем запутался… Ладно, забудь. Я уже сам с собой разговариваю… Да, Ал Хезид сейчас там. Она содержится в хронокапсуле, которую пытался вытащить дрон сумеречников.
-Писатель! Ты отправился на встречу с настоящим ангелом, и ничего мне об этом не рассказал? Как ты мог? –толкнула меня Райли. –А я как чувствовала, что должна пойти с тобой в этот поход. Я знала, что он неслучаен. Это ж надо. Я увижу настоящую Ал Хезид!
-Не стоит обольщаться раньше времени, -ответил я. –Если верить предупреждениям Хо, именно Ал Хезид является нашей главной проблемой. Даже в Библии ангелы не всегда добры и приветливы. Чего уж говорить про реальность?
-Но Ал Хезид добрая.
-Возможно, она была доброй. Но теперь… В общем, я не знаю, что именно там с ней произошло, но меня предупредили о том, что крыша у неё теперь основательно наклонилась. И ждать от неё можно всё что угодно. Соотношение вариантов: поможет ли она мне выбраться из города, или распылит на атомы – примерно пятьдесят на пятьдесят. Поэтому я и не хотел, чтобы ты со мной шла. Ал Хезид слишком опасна.
-Да это же Ал Хезид! Как она может быть опасной?
-А ты подумай. С какой стати коллеги запечатали её в хронокапсулу и сбросили сюда? Явно не в качестве награды. Не-ет. Это наказание. Но вот за что? За какое такое преступление она была наказана, я не знаю.
-Так твой куратор велел тебе освободить её?
-Он-то как раз в этом не заинтересован. Ему нужна её капсула.
-Зачем?
-Неверное, хочет как-то ею воспользоваться.
-Но как? Вне капсулы Ал-Хезид не подчинится ему. А пока она внутри, толку от неё не будет никакого.
-Да, но есть же и другая выгода. Например уверенность в том, что она не будет мешать осуществлению его планов.
-Так, -Райли опять напружинилась. –Теперь уже точно.
-В чём дело?
-За нами хвост.
Я обернулся.
-Уверена?
-Да. Идёт от самой Апологетики.
-Кто-то из суларитов прицепился?
-Скорее всего. Но идёт профессионально. Почти незаметно.
-Он один?
-Затрудняюсь ответить. Явно не больше двух.
-Что делать будем?
-По хорошему, я бы устроила на них засаду.
-У нас нет на это времени.
-То-то и оно. Ладно. Пойдём дальше. Сделаем вид, что не догадываемся о преследовании. Но держи оружие наготове.
-Понял.

Дальше мы шли уже молча. Тишина висела такая, что звенело в ушах. Райли то и дело выгибала шею, механически крутя головой. Теперь ей приходилось смотреть только одним глазом, отчего тот быстро покраснел, как помидор, и обильно слезился. Я пытался прислушаться, не сигналит ли мне Хо об опасности. Но оно молчало. Слишком рано я положился на его поддержку. Всё-таки хорошо, что Райли попрежнему со мной.
-Ну что? –не вытерпел я, догоняя подругу. –Не отстал?
Та покачала головой, -нет. Идёт как привязанный. Теперь я уже точно знаю, что их двое. Один идёт тихо, очень осторожно и с почтительным отрывом. Другой появился ближе к нам. Идёт практически открыто, не таясь. Как будто ему плевать, что его заметят.
-И что это может означать?
-То, что впереди нас ожидает засада.
-Доро?
-Готова поклясться, что он – родимый. Нужно вспомнить карту города. Что там, впереди. Какие закоулки. Эти «загонщики» ведут нас в какую-то западню, из которой нам будет не вырваться. Скорее всего будет два высоких забора по обе стороны от дороги. Или же тупик. Баррикада посреди улицы. Яма. Аномальный участок… Что-то там должно быть.
-Блин, что же делать? Надо куда-то сворачивать. Надо отрываться от них.
-Милый, они этого и добиваются. Чтобы мы занервничали и совершили ошибку. Успокойся. Дыши ровнее. Не ты ли час назад хорохорился, что в одиночку способен прогуляться до школы?
-Я был излишне самонадеян.
-А я тебе что говорила? Ладно, всё в порядке. Давай, соберись. Ты же у нас победитель Латуриэля, убийца Эндлкрона… На мясника ходил охотиться.
-Кончай издеваться!
-Ага, разозлился? Это хорошо. Злость укрепляет дух.
-Да ну тебя.
-Послушай, На самом деле в моих словах есть лишь малая доля иронии. Тебе пришлось пережить испытания, которые не всякому изгнаннику довелось пережить. Это правда. Так неужели после того, что ты прошёл, тебе стоит бояться каких-то недобитых засранцев?
-Наверное ты права.
-Не наверное, а точно.
Ситуация нагнеталась неизвестностью. Меня волновало, почему мы не пытаемся двигаться за укрытиями, а идём прямо по улице. Так мы были на виду. Но, по-логике, когда нас уже вели, скрываться не было никакого смысла. Прятаться на незнакомой территории, которую противник знает гораздо лучше нас, занятие не самое удачное.
Каждый мусорный холм, каждый покосившийся забор вызывал у меня подозрение. За колонкой, возле которой лежал большущий скелет какой-то неизвестной твари, Райли вновь что-то засекла.
-Как я и думала, -сообщила она. –Одни заходят с этой стороны дороги, другие – с той.
-Можешь определить, сколько их?
-Я тебе что, радар? Могу точно сказать, что не очень много. Потому и осторожничают, не пытаясь встретить нас в лоб. Держи ай-талук под рукой, Писатель, тебе тоже придётся биться.
-Увидеть бы их ещё. Ты их хотя бы чувствуешь. А я, как слепой котёнок.
-Скоро они появятся. Это классическая облава. Так банально, что даже не интересно. У Доро совсем плохо с фантазией.
-Обидно будет сдохнуть, не добравшись до школы.
-Ещё как. Поэтому постарайся не сдыхать.
Пройдя несколько десятков метров, мы оказались на участке, с двух сторон огороженном заборами. Справа высились бетонные плиты Строительно-монтажного управления, слева – металлический забор водокачки. Вот – то самое место, где нас должны были встретить. Я догадался об этом без пояснений.
-Это здесь, -утвердительно кивнула Райли, быстро осматриваясь и анализируя расположение объектов. –Сбавляем скорость, милый. Ничего не бойся. И не отходи от меня далеко.
Вынув коробочку с ай-талуком, я выудил сразу два шарика.
-Это ты верно придумал, –покосилась Райли. –Но не многовато ли?
-В самый раз, -положив ай-талук на язык, я повременил его разжёвывать. Успею.
-Твоя задача – не допустить, чтобы мне зашли в спину, -давала указания спутница. –Я возьму на себя основные силы врага, но ты должен меня прикрывать. Сумеешь?
-Сумею, -с огромной неуверенностью ответил я.
Мне бы самого себя как-то прикрыть, не говоря уже о ней. Куда подевалась вся моя дерзость и отвага? Как будто бы действительно, вовсе не я бросал вызов самому Латуриэлю, и подбирался вплотную к жуткому эндлкрону. Тщедушный и хлипкий человечек вернулся за рычаги управления моим трясущимся телом.
-Писатель, ты меня слышишь? Писатель!
-А? –я встрепенулся. –Да, Райли, конечно.
-Они уже идут. Удачной тебе охоты. Ну, понеслась… -произнеся это, она, ощетинившись ножами, отвернулась в противоположнуб сторону.
-И тебе, -я встал к ней спиной, и тут же увидел бегущую фигуру.
Вооружённый изгнанник бежал прямо на меня. Без предупреждений, окриков и предварительных разглагольствований. Он бежал с единственным желанием – убить меня. И, знаете, это мягко говоря, деморализует. Когда в твою сторону во весь опор мчится кто-то с ножом в руке. И ты понимаешь, что разговора с ним не будет. Не получится остановить его словесно, попытаться убедить, договориться с ним. Его можно остановить только втречным ударом. Так, и никак иначе. Вот, что было жутким в этой ситуации.
Если бы не ай-талук, не знаю, как бы я вышел из этого оцепенения. И вышел бы вообще? Но спасительная горечь, провалившись в мой желудок, и разбежавшись по крови вместе с адреналином, дала мне время подготовиться к атаке. В двадцати метрах от меня, суларит начал замедляться, став похожим на астронавта, прыгающего по поверхности Луны. Ножи в руках приятно потяжелели. Их лезвия, цепляясь за воздух, поползли вверх, навстречу противнику.
Но напор оказался слишком активным. Для меня это была первая настоящая рукопашная схватка с изгнанником, и я не сразу вспомнил уроки Райли. Поэтому суларит сходу нанёс мне удар. Всё что я успел – увернуться от прямого хода его клинка. Второй рукой бандит отбил мою кисть с мачете, и лишь чудом не выбил оружие. От страха я стал разгонять сознание до предела, и от этого моя голова раздулась как арбуз, словно меня окунули на километровую глубину. В глазах всё потемнело и стало чёрно-белым. Я едва не потерял сознание. Хорошо, что вовремя опомнился. Зато время стало тянуться так медленно, что мне удалось не только прийти в себя, но и вовремя увернуться от второго, скользящего удара лезвием, которое уже начало пропарывать моё левое межреберье. Правая рука с ножом, проталкиваясь через плотный кисель пространства, нанесла прямой колющий удар в открытый корпус противника. Глубоко всадить клинок не получилось, но вполне хватило и этого укола, чтобы суларит остановил натиск. По его серой шерстяному свитеру начало расползаться тёмное пятно.
Разогнанный разум делал меня если и не сильнее соперника, то уж точно выводил с ним вровень. Только бы ай-талук меня не отпустил.
Словно два ленивца мы медленно махали руками друг напротив друга, не понимая, с какой скоростью дерёмся в реальном времени. Вспомнив уроки Райли, я быстро перешёл из обороны в контратаку, сперва парировав повторный удар в направление своего живота, а затем, полоснув суларита ножом в область шеи. Удар получился хорошим, но, увы, не совсем точным, так как прошёл слишком высоко над кадыком. Сталь чиркнула по костям нижней челюсти. Кровь брызнула, и её капельки, словно в кино, зависли в воздухе, прямо напротив моего лица, а потом вдруг полетели вниз, ускоряясь на глазах.
Чёрт. Меня отпускает. Нужно быстрее что-то делать.
В отчаянье, я ударил суларита локтем, ощутимо дёрнув мышцы. Но боль появилась не сразу, а постепенно, разливаясь по всей руке: от кисти – до плеча. Последнее, что успел сделать, это пинок, которым я оттолкнул врага назад, подальше от себя. Лишь сейчас до меня начали доноситься звуки происходящего за спиной. Там Райли уже вела бой как минимум с двумя суларитами. Ещё один бандит перелазил через забор. Сколько же их всего?! Нет времени думать. Нет времени медлить. Только действие. Пока я ещё способен быстро реагировать.
И я рванулся вперёд, вслед за отступившим врагом. Когда он оказался на расстоянии вытянутой руки, я наискось рубанул его мачете. Не знаю, куда именно попало лезвие. Во время удара, я уже смотрел в сторону того, кто спрыгивал с забора. Едва не упав из-за подогнувшейся ноги, но успев удержать равновесие, кидаюсь к нему и налетаю всем корпусом. Приземлившийся суларит не успел встретить меня, и я, сжигая остатки ай-талука, тараню его лоб в лоб, отбрасывая на забор. Парирую удар ножом, при попытке ударить меня снизу, и прямо кулаком, сжимающим рукоять ножа, бью гада затылком об бетонную стену. Как раз вовремя. Ай-талук почти выветрился, и время снова стало течь как положено. Оглушённый неприятель сползал вниз по забору, обтирая его спиной. Пользуясь оставшимся запасом инерции, я ударил его мачете по клонящейся вниз голове. Лезвие застряло в черепной кости. Выдёргивать его я не стал, обернувшись к предыдущему противнику. Тот корчился на земле, закрывая лицо. Сквозь пальцы струилась густая кровь. Отлично. Значит я справился с обоими. Но радоваться рано. В этот самый момент, в забор, рядом с только что убитым суларитом, ударилась Райли. На неё тут же навалился здоровенный бандит, пытаясь вогнать ей в грудь свой жуткий нож с зазубринами. Второй изгнанник вырос прямо между нами, и переключился на меня. Я пропустил первый удар, к величайшему счастью, нанесённый рукой, а не ножом. Потерял устойчивость, и с размаху сел на тротуар. Рука выхватила спасительную коробочку. Пальцы не слушались…
Я знал, что нельзя употреблять столько ай-талука за один раз. Меня предупреждали, что это чревато последствиями. Но сейчас было не до размышлений. Ещё пара секунд, и во мне будет торчать клинок суларитского ножа.
Коробочка выпала, и шарики рассыпались по асфальту. Зараза! Противник нанёс удар, но промахнулся, лишь чиркнув меня по плечу. Рука, в отчаянных попытках шарила по бугристой поверхности старого асфальта. Под пальцы подвернулся шарик. Я моментально запихал его в рот и тут же откатился, избежав второго удара. Промахнувшись ножом, суларит пнул меня по спине. Очень больно. Но эта боль теперь была не более чем досадой. Челюсти заработали. Сок ай-талука, вперемешку с хрустящей дорожной пылью, потёк в мою утробу.
Удар сверху! Неужели я не успел? Нет. Я не чувствую ножевого ранения. Суларит просто навалился на меня, будто поскользнувшись, и завозился пытаясь подняться. Затем, я увидел ногу в ботинке, которая бьёт ему под рёбра, сбрасывая с меня. Каким-то чудом, Райли высвободилась, и пришла мне на выручку. А её противник уже летел к ней со спины, замахиваясь ножом. Летел всё медленнее и медленнее. Мой мозг опять перешёл на «гоночный» режим. Подняв согнутую ногу, я стал распрямлять её как можно быстрее, не обращая внимание на, практически буквально, взвывшие мускулы. Подошва вошла аккурат под коленную чашечку нападавшего, и тот споткнулся, не добежав до Райли совсем чуть-чуть и дав ей возможность развернуться. Теперь она сама справится. А мне пора закончить дело со своим «приятелем».
Дело усложнялось тем, что я лежал на земле. Но суларит тоже пребывал в лежачем положении. Вместо того, чтобы перевернуться и ударить меня, он совершил роковую ошибку – решил подняться на ноги. При этом он упёрся об землю рукой, которой держал нож. В эту руку я и воткнул своё оружие. Вражеский нож покинул разжавшуюся кисть, а из медленно открывшегося рта суларита, вместе с протяжным мычанием, вылетели крошечные бриллиантики слюны. Я же, не дав ему ни секунды передышки, выдернул острие и тут же всадил его в глотку мерзавца.
Отличная победа. Но после я упустил самое главное, засмотревшись на то, как Райли, ревя словно медведица, из-за искажающего восприятие звуков ускорения, наносит сулариту один удар за другим в область живота, а затем, молниеносно перехватив нож, вгоняет его наотмашь прямо ему в сердце. Глядя на то, как она добивает врага, я и подумать не мог, что ко мне сзади успел подкрасться ещё один враг. Будь я внимательнее и расторопнее, заметил бы его вовремя. Но что случилось – то случилось. Я его проворонил.
Лишь в самый последний момент, краем своего глаза, я увидел, как ко мне грузно бежит неопрятный, но хорошо оснащённый боевик. Судя по качественной экипировке, бывший преторианец Латуриэля. Он бежит, отгибается назад, падает передо мной на колени, словно перед лежачим Буддой и валится вперёд. В его взгляде, злоба сменяется удивлением, которое в свою очередь сменяется безразличием, после чего бьёт свой последний поклон лбом об землю. На его спине с окровавленным ножом в руках возвышается Тина.
Я даже не успел удивиться её неожиданному появлению, как вдруг очередной суларит, последний из нападавших, сбил её с тела своего павшего коллеги, улетев вместе с ней в сторону. Тинка успела задержать руку с ножом. Прорываясь через пелену ускоряющегося времени, я увидел как бандит дважды бьёт её в бок. Тогда мне показалось, что он ударил её просто кулаком. Но этот урод был вооружён двумя ножами. Я не мог ей помочь. Я мог лишь смотреть, открыв рот, на то, как Райли, перепрыгивая через меня, врезается в суларита, переворачивает его, и долго, яростно рубит «Братом» его открытую шею, пока голова мерзавца не отделяется от туловища. Не теряя времени, подруга разворачивается, и идёт дорезать первого суларита, с которым я дрался.
-Тина, - позвал я. –Какого хрена ты тут делаешь?
В ответ тишина. Девочка лежала поперёк тротуара, держась за живот.
-Тина? -в мою голову словно влили кипяток. И это уже было не действие ай-талука. –Тина!
Я бросился к ней на четвереньках, и лишь приблизившись, увидел кровавую лужу, расползающуюся под ней.
-Тинка, ты как? Дай-ка погляжу… Да это же пустяки. Две царапинки, -я жестоко лгал. Жуткие, глубокие дыры от ножевых ударов были однозначно смертельными. Странно, что Тина ещё дышала. –Ну же, Тинкер, не отключайся. Ты слышишь? Не сдавайся, кому говорю! Чёрт… Райли! Райли!
Райли подбежала и присела с другой стороны, осматривая раны девочки.
-Тинкербелл! Сейчас мы тебя перевяжем, а потом отнесём в Апологетику. Ты главное держись, –я поднял голову Тины и сжал её руку. –Держись, солнышко, ты справишься. Ты же моя фея. А феи не умирают!
В отчаянье я посмотрел на Райли.
-Какого хрена ты тормозишь, Райли?! Доставай аптечку! Она истекает кровью!
Та покачала головой.
-Не-ет, вот давай не надо, а?! Чё ты головой качаешь?! Нужно просто кровотечение остановить, а потом мы её…
-Писатель, мы её не донесём.
-Донесём! Я за аптечной…
-Писатель, -Тинка удержала меня за руку. –Не уходи. Я ведь с тобой так и не попрощалась как следует. Сейчас самое время.
-Нет, так прощаться я не хочу. Ты не умрёшь. Я не допущу.
-Знаю, что не допустишь. Уже не допустил, -она улыбнулась. –Ты спас меня. Теперь не надо горевать.
-Я не понимаю тебя.
-И не нужно. Просто выслушай. Ты должен выбраться из города. Райли, помоги ему это сделать, обещаешь?
-Да, Тинка, обещаю, -кивнула та.
-И сделай одолжение, подруга, выберись сама. Не знаю, как ты это будешь делать, но сделай, хорошо?
-Я бы хотела тебе обещать, но мне самой в это слабо верится.
-А ты постарайся. Писателю нужна такая как ты. Не только здесь, в городе, но и там, за его пределами. Вряд ли он там такую себе найдёт. А мне это принципиально.
-Но почему?
-Потому что я хочу, чтобы он был счастлив. А счастлив он будет только с тобой.
-Ну ты и болтушка, -Райли улыбнулась. –Ладно. Мы постараемся выбраться вместе.
-Спасибо… А к тебе, Писатель, у меня осталась лишь одна просьба. Может быть, глупая, но… Мне бы хотелось, чтобы ты её исполнил.
-Всё, что только попросишь, Тин, всё, что только попросишь, -ответил я.
-Когда окажешься дома… Когда вернёшься к своей обычной жизни. У тебя всё будет хорошо. Дела наладятся. Ты обязательно заведёшь семью, и у тебя появится ребёнок…
-Минутку. Не ты ли мне говорила, что у меня не будет детей? –забыв о том, что Райли нас тоже слушает, нечаянно проболтался я.
-Ты меня невнимательно слушал. Я сказала, что у тебя «не будет своих детей». Ты сможешь стать отцом, но лишь одного ребёнка. Очень необычного ребёнка. Но хорошего. Это будет девочка. И я хочу, чтобы ты назвал её «Тиной», в честь меня. Обещаешь?
-Ну, хорошо, -поражённый такими пророчествами, ответил я, всё ещё думая, что это лишь предсмертный бред. –Обещаю.
-Спасибо большое, -Тина закрыла глаза.
-Тинка, не уходи. Не оставляй нас.
-С вами было здорово, ребята, -прошептала она из последних сил. –Вы – мои лучшие друзья. Не будем прощаться. Скажем… «До свидания»…
Рука обмякла. Щёки девочки начали покрываться синевой. Веки почернели.
-Тина? –тихонько произнёс я.
-Она умерла, -Райли погладила меня по плечу, затем, склонившись над Тинкой, поцеловала её в лоб, и оставила на лице малышки пару капель скатившихся слёз.

Мы похоронили Тину неподалёку от того места, где она погибла. Потратили на это драгоценный час, но иначе мы не могли. Время нам сэкономила яма, выкопанная кем-то ещё до катастрофы, видимо, для ремонта прохудившейся трубы. Засыпав тело землёй, мы положили сверху тяжёлый кусок плиты, и немного постояли, не произнося никаких траурных эпитафий. Просто ничто не лезло в голову. Боль и грусть разрывали мою душу, и было тошно что-то говорить. Тем более, о Тинке. Я всё ещё не верил, и не хотел верить в то, что её с нами нет. Ну а Райли просто не привыкла к подобным традициям. Она никогда никого не хоронила, да и Тинку, наверное, хоронить не собиралась, пойдя на этот шаг исключительно ради меня. Но всё-таки ей тоже было грустно. Некогда чёрствая изгнанница Z-345/7-37 субкод 2 окончательно очеловечилась.
Потеря такой замечательной подруги, как Тинкербелл, конечно же стала для меня неожиданным ударом. Её горечь ещё долго будет томить меня. Пока её не заглушит тоска от ещё одной нелёгкой потери, которая произойдёт чуть позже. До того момента, вспоминая о Тинке, я украдкой проглатывал слёзы, укоряя себя, что не смог предотвратить её трагическую гибель. Но что удивительно, всякий раз когда я погружался в трясину болезненных воспоминаний, меня что-то выталкивало наружу. И это была не ярость спящего во мне Хо. Это было что-то очень тёплое и живое, будто мягкий котёнок, мурлыкающий где-то внутри меня. Я до сих пор не знаю точно, что именно Тинка передала мне, но у меня появилось стойкое ощущение, будто бы она поселилась внутри меня, стала моей частью. Она всё ещё живая. Её продолжение во мне. И она обязательно вернётся, когда придёт её время. Эти мысли меня успокаивали. Даже сейчас, когда я пишу эти строчки, они меня греют. Я чувствую, что Тина сейчас со мной…
Я прошу у своих читателей прощения за то, что отвлёкся на эти, наверное, бессмысленные размышления, вместо того, чтобы поскорее перейти к описанию действительно значимого и интересного события – встрече с легендарным и поистине нереальным существом, замурованным в одном из помещений заброшенный школы. Но думаю, что вам будет не менее любопытно, как же я прошёл «Сепаратор»? Мне и самому непонятно, как я его прошёл. То, что я увидел под его воздействием, кажется, не имеет никакого смысла, как и вся чехарда моих предыдущих снов и видений. Однако же, я должен описать это, хотя бы ради того, чтобы из общего, пусть и непонятного, абстрактного паззла, не выпал, возможно, важнейший фрагмент, который, я надеюсь, сможет помочь чьему-то более пытливому уму, пролить свет на общую картину происходящей вокруг меня фантасмагории.

Двигались мы, как обычно, петляя, иногда срезая путь через дворы и перелезая по крышам старых гаражей. Долго не разговаривали. Я не хотел заводить разговор, зная, что он обязетально выйдет на Тинку, а мне сейчас напротив – хотелось поменьше думать об этой трагедии, дабы не отвлекаться и настроиться на грядущее испытание. Но и молчание не помогало, а наоборот, добавляло уныния. Первой не выдержала Райли. Остановившись в очередной ничем не примечательной точке, чтобы осмотреться, она, как бы невзначай, спросила.
-Так вот, значит, кто шёл за нами по пятам от самых ворот. Это была Тина. Ни за что бы не подумала, что она способна на такой поступок. Интересно, что она имела в виду, когда сказала про детей?
-Не знаю. Она мне что-то говорила об этом, ещё в Апологетике, но я ничего не понял.
-Её всегда было трудно понять. Что ж, теперь она унесла все свои секреты в могилу.
-А кто из нападавших был тем самым Доро? –перевёл я разговор на другую тему.
-Наверное тот, у кого была самая хорошая экипировка.
-Тот, кого Тинка завалила? А я принял его за преторианца.
-Может он и был преторианцем. Может быть Доро уже убили джамбли. Я не знаю, как он выглядит. Поэтому, какая разница? Мы их добили. С Фюриэль причитается.
-Когда вернёшься в Апологетику, расскажи Нибилару обо всём, что здесь произошло, и попроси добавить Тинкино имя на Стену Памяти.
-Тебе это так важно? –удивилась Райли.
-Наверное, -пожал плечами я. –Мне хотелось бы как-то её увековечить.
Пройдя котельную, Райли наконец-то стала поворачивать, обходя предполагаемый «Сепаратор».
-Ты ничего не чувствуешь? –осведомилась она.
У меня сильно болели нога и рука. Так же саднили резаные раны и ныл синяк на спине. Но ничего необычного в своём состоянии я не замечал.
-Беспокоюсь я за тебя, -продолжила спутница. –Ты слопал столько ай-талука за один присест. Нехорошо это.
-А куда мне было деваться? Иначе я бы не справился. Я же не виноват, что он так быстро заканчивает своё действие.
-Если ай-талук начал действовать на тебя всё скоротечнее, это значит, что ты к нему привыкаешь. Это очень плохо, Писатель. Постарайся больше не употреблять его.
-Смеёшься? Ай-талук – это моё единственное спасение. Ну, после тебя, разумеется. Без него я не могу постоять за себя. Моя реакция уступает как монстрам, так и изгнанникам.
-И всё-таки, тебе надо как-то обойтись без него.
-Хорошо. Как скажешь…
Вынув коробочку (в которую я предусмотрительно собрал все рассыпавшиеся шарики), хотел было демонстративно выбросить её, но быстро одумался. Пафос-пафосом, но что будет, когда мне в очередной раз припечёт вступать с кем-то в бой? Нет. Пока я в городе, с ай-талуком в кармане мне будет жить поспокойнее. Предчувствия не подвели меня. После этого случая мне ещё один раз пришлось применить ай-талук. Но более я им не «баловался».

Итак, время от времени Райли обращалась ко мне с вопросом, относительно моего самочувствия, а я постоянно отвечал, что всё нормально. И я не лгал. Никаких подозрительных шумов в голове, странных голосов и видения я не чувствовал. Мне уже казалось, что «Сепаратор», если и есть, то не работает, и что мы зря потеряли время, давая столь внушительный крюк по городу. Но тут неожиданно началось.
Причём так неожиданно, что я даже не успел адекватно отреагировать. Просто шёл по улице, и засмотрелся на живописно летающие по воздуху пузырники. Это такие крошечные паучки, которые, используя свои тонюсенькие лапки как каркас, надувают пузыри из паутинной ткани, перемешанной со слюной. Некая аналогия осеннего поведения наших, обычных пауков. Только наши летают на длинных нитях, а эти – на пузырях. Когда их много, этот хоровод, подчиняющийся лишь ветру, выглядит очень живописно. Однако не стоит протыкать их, если приблизятся, поскольку слюна пузырников жгучая как кислота, и может серьёзно обжечь кожу, или испортить ткань одежды.
Засмотревшись на этих самых пузырников, я не почувствовал, как что-то уже заработало в моей голове. Словно мина замедленного действия начала вести обратный отсчёт. Я осознал это только когда затрещал мой наушник.
-Что случилось? –спросила Райли, увидев, как я хватаюсь за ухо.
На неё не распространялось действие «Сепаратора», и она не чувствовала его.
-Кажется, меня вызывают, -ответил я. –Но пока только треск какой-то. Может быть здесь просто связь плохая?
-Писатель, ты слышишь меня? –сквозь ужасный шум и треск пробился голос куратора.
-Да, Элекен. Плохо, но слышу, -ответил я.
Помехи были такие громкие, что, казалось, влетая в одно ухо, они вылетают из другого.
-Слушай мой голос. Просто слушай мой голос.
-Я слушаю, слушаю! Но слышно плохо. Что-то глушит связь…
-Слушай, Писатель. Семь, пять, семь, девять… Слышишь? Восемь, три…
-Что это? Что за цифры? Я должен их запомнить?
Но он продолжал повторять какой-то цифровой код.
-Писатель, ты точно уверен, что всё в порядке? –испуганно спросила Райли.
-Да. В полном.
-А почему тогда у тебя кровь из носа течёт?
Я провёл пальцами над верхней губой, и увидел, что они стали ярко-красными.
-Чёрт…
-Писатель!
Всё, провал. Сознание померкло, остался лишь яростный шум наушника, и непонятные коды, диктуемые Элекеном. Всё это смешалось в один сплошной вой. Тональность менялась, будто бы кто-то крутил настройку старого приёмника.
Все мы – волны, -вспомнил я разговор с шаманом. –Все мы – просто радиосигналы. Остальное – иллюзия…
-Писатель, ку-ку, -как-то несерьёзно и даже игриво прозвучал голос Элекена. –Писатель. Уважаемый Писатель, соберись. Поговори со мной.
Пока я анализировал это странное, панибратское обращение, понял, что шумы исчезли. Точнее они остались, но теперь я парил над ними высоко-высоко, словно буревестник над бушующим морем. А наверху, в небе, была тишина. Страх быстро ушёл, и я решился открыть глаза.
-Ну что, уважаемый автор, тебе полегчало?
Элекен, с книгой в руках, стоял напротив меня и дружелюбно улыбался. Мы с ним находилиь в коридоре какого-то заведения со множеством дверей, без номеров и табличек с обозначениями. Кто-то прошёл мимо и поздоровался. Куратор ответил ему беглым кивком. Всё было как во сне.
-Где мы? –спросил я, не услышав собственного голоса.
-Не важно где мы, важно вот это! –Элекен показал мне на книгу.
Я потянулся, чтобы взять её, но он отдёрнул руку, -нет-нет-нет. Теперь это не твоё. Теперь это моё.
-Что это за книга?
-Не узнаёшь? Ну и дела. Это же твоё произведение. Названия пока ещё нет, видишь – обложка пустая. Но ты ведь его придумаешь? Идём, пройдёмся, -подтолкнув меня за спину, он предложил мне прогуляться по бесконечному коридору. –Я ещё не дочитал. Слишком мало времени. А книжица объёмная. Так сразу и не осилишь.
-Когда я успел её написать?
-Пока был здесь… Н-да, вижу, что ты всё ещё ничего не понимаешь. И это логично. Я бы объяснил, но это долго, и ни на что уже не повлияет.
-Хотя бы вкратце, -попросил я, вскользь провожая бесконечные, однообразные двери.
-Вкратце? Есть Писатель (он хлопнул меня по плечу), и… Писатель (указал куда-то в сторону). Один здесь – другой там, но они вместе. Понимаешь? Нет? Вишенку видел? Когда две ягодки висят на одной веточке. Их можно развести друг от друга, но они всё равно будут соединены. Связь прервётся, лишь когда их разорвёшь.
-Значит, где-то есть ещё один Писатель? И мы с ним связаны?
-Не ещё один. А тот же самый. Но в другом мире. Это очень удобно. Когда один чувствует, а другой – пишет. Но и тот и другой – едины. Два в одном. Думаешь, как я сейчас с тобой общаюсь?
-Но это иллюзия.
-Да, иллюзия. Но она не может работать без контакта с разумом. Я ненадолго заблокировал твой разум, по «удалённой схеме». Так как Хо не оставило мне «червоточин» для связи с тобой, пришлось перекодировать тебя через передатчик, ну а потом – дело техники. Связь, конечно, слабее, чем раньше. Но пока твой разум заблокирован, ты не подвержен воздействию «Сепаратора».
-Как же я выберусь из-под его излучения, если не в состоянии управлять собственным телом?
-А в этом тебе поможет твоя Мэри Сью.
-Кто? Райли?
-Ну да. Твоя книга, как и большинство авантюрных произведений, не обошлась без участия так называемой «Мэри Сью» - идеальной женщины без страха и упрёка. Говорят, что подобные персонажи портят хорошую книгу, и я, признаться, тоже так думал до поры, до времени. Но, если от Райли есть польза, то почему бы не оставить её до самых последних страниц? Сейчас она самоотверженно вытаскивает твоё бесчувственное тело из-под «Сепаратора». Это так мило. Согласись?
-Я не знаю, кто из нас более сумасшедший, -ответил я. –Ну а когда она меня вытащит, что потом?
-Потом-потом, -ответил он. –Потом вы найдёте моего дрона, включите резервное питание, ты попрощаешься с подругой, и верхом на дроне, как на боевом коне, домчишься до главных ворот периметра, раньше, чем наступят сумерки.
-И?
-И всё. Книга закончится. Хэппи энд.
-Так просто?
-Для тебя – да. Ты выполнишь свою миссию. Более от тебя ничего не требуется. Всё что будет потом, уже моя забота.
-Моя миссия – дописать книгу, верно? Что в ней такого особенного? Это просто книга. Далеко не самая хорошая и грамотная, в литературном плане. Разве она может спасти мир?
-А что вообще такое, «мир»?
-Как, что? –я задумался.
А действительно, что это такое? Раньше, вроде, было понятно. Мир – это то, что вокруг нас, вот и всё определение, собственно говоря. А теперь? Что такое «мир»?
-Вот и я о том же, -ответил Элекен. –Когда-то я был человеком, как ты. И воспринимал всё иными, человеческими категориями. Но потом, когда шоры отпали, я увидел несколько иную картину бытия. И понял, что мир – это всего лишь яркий слайд, проецирующийся на белое полотно пустого экрана. Вот ты говоришь – «это просто книга». А чем книга отличается от мира? Только не надо говорить банальности, вроде того, что книга – это совокупность страниц, испачканных чернилами. Мир – это тоже лишь биохимический сплав, пронизанный энергетическими волокнами. Но все воспринимают его иначе. Как нечто очень сложное и серьёзное. Но подумай. У мира, как и у книги, есть история. Обычная история. И развивается она так же, по-книжному. Будто бы кто-то перелистывает страницы. Не важно, страницы ли это наших с тобой жизней, или же страницы целых эпох, периодов и эр. Кто-то их листает, хотим мы этого, или нет. Поэтому у мира, как и у книги, есть пролог и должен быть эпилог. Вопрос – когда? Завтра, или через десять лет? А может и через тысячу? Сейчас мы находимся на этапе, когда можно добавить сюжетный поворот, необходимый для того, чтобы наша история продлилась. Сделать её бесконечной не получится, но отсрочить печальный финал – уже под силу. Теперь ты понимаешь, к чему я клоню? Не стоит недооценивать силу книги.
Элекен посмотрел, как я щурюсь, пытаясь разглядеть его черты, и произнёс, -не пытайся сфокусироваться на мне. Ты меня не знаешь, и никогда не видел, поэтому у тебя не получится смоделировать мой облик в своём сознании.
Тогда я отвернулся, глядя вперёд, на бесконечный коридор.
-Так что, уважаемый Писатель, -продолжил собеседник, –твоя книга невероятно ценна. Не из-за её сюжета, нет. Вместо него мог быть любой другой сюжет. Это не важно. Архитектоника твоей книги зиждется на китах, сокрытых под водой. Я приведу пример. Задумывался ли ты когда-нибудь, почему священные книги обладают такой властью над умами миллионов людей, и эта власть переходит от поколения к поколению? Почему так происходит? Почему, читая священные тексты, люди проникаются благоговейным трепетом? Ведь их написали сотни лет назад, но они всё ещё продолжают держать под контролем умы современных людей, избалованных наукой и технологическим прогрессом. Не знаешь? А я объясню. Коды. Плетущиеся крючочки, зацепляющиеся друг за друга. Сочетания слов, поставленных в правильный порядок, влияют на ум человека, как гипноз. Ты слушаешь цитату, на первый взгляд совершенно бессмысленную, но тебе кажется, что на тебя проливается дождь животворящей мудрости. Образы, которые расцветают в твоём сознании, под воздействием грамматической кодировки, перепрошивают твой разум, и побуждают его к действиям. Ты готов внимать. Готов вкушать. Готов подчиняться. Ты уже не хозяин собственного эго. Ты – раб. И не важно: божий, или человеческий. Ты подчиняешься, и наслаждаешься этим подчинением. Потому что подчиняться всегда проще, чем подчинять. Такова наша природа.
Элекен сделал паузу, дав мне возможность переварить услышанное.
-Или вот, например, стихи великих поэтов. Тут несколько другая система воздействия на умы. Как думаешь, почему некоторые строчки из стихов так легко запоминаются всеми подряд людьми, и регулярно ими цитируются, вспоминаясь время от времени? Всё просто. Это ещё одна разновидность кодировки сознания. Не направленная на подчинение, но возбуждающая психо-эмоциональную систему. Иногда стихотворение даже вызывает эйфорию. Иногда – вводит в уныние. Поэт, сам не ведая того, передаёт своё состояние читателю. И именно это отличает поэта от рифмоплёта.
-Но я ничего не зашифровывал в своей книге, -ответил я. –Я просто описывал всё как есть.
-Правильно. Тебе и не нужно было ничего зашифровывать. Всё уже зашифровали за тебя. А ты это просто изложил, замаскировав под банальное фантастическое произведение. Перед началом проекта, я долго думал, каким должна быть будущая книга. И сначала планировал что-то вроде Сверхнового Завета. Но вовремя одумался. Неорелигия нам ни к чему. Со старыми-то культами хлопот не оберёшься, а тут ещё и новая секта. Нет. Люди охотно читают бульварщину, бесконечные клоны фантастических и фэнтезийных романов, пошлые эротические повести и разнообразную «туалетную» муть. И они делают это охотно. Пока скучают в общественном транспорте, в очередях поликлиник и налоговых инспекций, в поездах и так далее. Люди не разучились читать. Книга лишь поменяла форму: от бумажного формата она перешла в электронный. А для особых лентяев – в аудиоформат. Но это та же самая книга. И над человеком не должен стоять пастырь с кадилом, заставляющий её штудировать. Человек сам с радостью прочтёт её. И если ему понравится – он порекомендует её другому человеку. А тот – следующему. Это бесплатная, вирусная реклама, «сарафанное радио». То, что мне нужно.
-А что потом? Что будет с теми, кто прочтёт мою книгу?
-Это тебя уже не касается, дорогой друг, -Элекен рассмеялся. –Ты слишком много хочешь знать.
-Я понял достаточно. Книга поможет обрести контроль над миром. Какие-то коды, образованные из совершенно простых и бессмысленных фраз, запрограммируют людей на подчинение. Я собственными руками создал новые оковы для человечества.
-Не драматизируй так всё, -усмехнулся Элекен. –Это не кабала. Это светильник, выводящий из тьмы. Проект «Затемнение» призван спасти людей, а не погубить их. Манипуляция сознанием – единственный путь к выживанию. В битве между строем и разрозненной толпой, всегда побеждает строй. Я вовсе не стремлюсь к захвату мира. О, нет, это было бы так глупо. Я лишь должен обрести контроль над одной его частью. Но над той частью, которая сможет диктовать остальному человечеству свои условия.
-Россия?
-Разумеется. Это мой участок, Писатель. Знал бы ты, каких усилий стоило сохранить её целостность. Раньше сумеречники не вмешивались в дела политиков, а мир кроился под контролем Высших, устанавливающих на ключевые посты так называемых альфа-регуляторов – специально отобранных людей с промытыми мозгами. Задачей альфа-регулятора было удерживать под единоначальным контролем большую массу людей. Но первостепенными целями являлись эксперименты над обществом. Все эти общественно-политические строи, которые внезапно образовывались, а потом мутировали, или разрушались – всего лишь опыты, в отдельно взятых странах. Коммунизм и капитализм то и дело принимали в определённых географических зонах главенствующие масштабы. Националистические и фашистские вспышки – тоже возникали не случайно. При этом тщательно изучалось, как те, или иные окрасы политического строя воздействуют на развитие общества. Все их плюсы и минусы. А так же взаимодействия и противоборства друг с другом. Некоторые опыты завершались чудовищными катастрофами, как, например, Вторая Мировая война. Но Высшим не было дела до страданий миллионов людей, как нет дела учёным до страданий подопытных животных. Их опыты продолжаются по сей день. Но всё указывает на то, что они скоро закончатся. Хм… Закончатся уничтожением лабораторного комплекса под названием «Земля».
-А как же сумеречники?
-Сумеречники – это жнецы Высших. Обрабатывая поле, Высшие собирают урожай ценных культур, в кто время как сумеречники пропалывают сорняки. Человеческая цивилизация построена очень хитрым образом. Её проектировали способной самовоссоздаваться и самоуничтожаться при минимальном воздействии извне. Таким образом, в человеческом обществе существуют как созидатели, так и разрушители. В некоторых социумах превалируют создатели, в некоторых – разрушители. Одни: строят, изобретают, возделывают. Другие: рушат, убивают, предают забвению. И те и другие – необходимы для соблюдения равновесия. Но в наши годы процент разрушителей, увы, превысил все допустимые пределы. Это ещё один сигнал о том, что на мире людей поставлен большой крест. Что ты видишь, Писатель, ответь мне?
-Что я вижу? Коридор… Нет. Уже что-то другое... Боже мой.
Теперь я словно попал в кинотеатр, где крутили разномастную хронику. Но изображение было не передо мной, а вокруг меня. Я кружился, глядя в разные стороны, и повсюду видел смерть. Я видел, как мимо меня обезумевшие от горя родители тащат окровавленных детей с оторванными конечностями. Я видел перекошенные злобой лица, орущие что-то мне в лицо и стреляющие в воздух из автоматов. Я видел, как катятся отрубленные головы заложников, как пули дырявят черепа, как рушатся памятники и старинные здания, как среди обломков и изуродованных трупов, катаются броневики и джипы с пулемётами. Я видел горящие города, некогда прекрасные, но ныне чудовищно обезображенные войной. Страшные флаги, знамёна и лозунги, испещрённые призывами убивать, убивать, убивать! Я видел толпы, легионы абсолютно невменяемых и обезумевших людей, готовых рвать других людей голыми руками. Колючую проволоку, бомбы, падающие с самолётов, ревущие реактивные установки, ухающие фугасы, кровь…
-Хватит! Достаточно, Элекен, я насмотрелся!
Видение исчезло, и вновь появился коридор.
-Почему тебя так это напугало? Каждый день ты видел это в новостях. Неужели до сих пор не привык? –ответил куратор. –Теперь понимаешь, с чем мне приходится иметь дело? Вот от чего я хочу оградить участок, на котором работаю. Прошли времена, когда сумеречники не вмешивались в дела людских политиков. Мы все были заодно. «Сумеречники всех стран – объединяйтесь!» Хе-хе-хе. Наша цель была едина – полоть «сорняки». Не важно какие. Если где-то начинался перекос – там мы делали зачистку, устраняя его. «Мы едим, чтобы жить, но не живём, чтобы есть». Таков был наш девиз. Но теперь, когда контроль над куклами начал теряться, стал действовать закон «Каждый сам за себя». Высший Разум мне свидетель – не я первый преступил эту запретную черту. Сейчас нет альфа-регуляторов. Но при поддержке сумеречного Капитула любому правительству можно обойтись и без них. Всё что я хочу, это чтобы на мою территорию не лезли. А они лезут.
-Кто, «они»?
-Обстановка в мире нестабильна. Выйдя из-под контроля, мои бывшие коллеги стали моими заклятыми врагами. Более того, они объединились. Ну, если можно назвать «объединением» подчинение одних другими. Теперь они хотят нажраться досыта, прежде чем Сакрариум уничтожит девяносто семь процентов земной биосферы к чёртовой матери. Они желают гульнуть перед смертью, как следует. Они развлекаются. Их звериные инстинкты выползли из-под гнёта священного Кодекса. Теперь они хотят жрать. И жрать они хотят уже не горькие «сорняки», а сладкую «пшеницу», понимаешь? Да ничего ты не понимаешь. Твой разум слишком угловат и тесен для всех этих проблем. Геополитика – это лишь верхушка айсберга. Ты хоть знаешь, что на нас надвигается? Через пару-тройку месяцев, Запад начнёт операцию «Каин». Помнишь притчу о брате, убившем брата? Каша заварится такая, что и за десять лет не расхлебать. А у меня нет десяти лет. Чёрная невеста скоро появится, чтобы всё закончить.
-Мне плевать на это. Я хочу знать, что ждёт меня? Когда в книге будет поставлена финальная точка, что будет со мной? Меня отпустят, или нет?
-Писатель, ты должен гордиться тем, что помогаешь такому благому делу…
-Меня отпустят, или нет? –повторил я.
-Верь, Писатель. Не теряй веру.
-Мне это надоело, -ускорив шаг, я поспешил вдаль по коридору, оставив куратора позади. –Катитесь куда подальше со своей высокопарной бредятиной.
-Верь, Писатель! –догонял меня голос Элекена. –Ты должен верить!
К чёрту этот бред. К чёрту. Я устал. Устал. Выпустите меня. Пожалуйста. Сжальтесь. Я больше не могу находиться в этой горячке. Я не хочу ничего писать. Я не хочу ничего слышать о книгах, о кодах и о концах света. О каких-то пророчествах и цветах. Я просто хочу жить, как жил раньше.
Темнота окружала меня, липла ко мне, душила. Почему я не вышел на последней остановке, когда мне предлагало Хо? Почему я до сих пор здесь – в этой чужой, воспалённой фантазии? Пропади всё пропадом…
-Эй, -окликнул меня голос.
Это был уже не Элекен. Голос был женским, хрипло-писклявым, как мяуканье больного котёнка. Медленно обернувшись, я увидел стол, освещённый единственной лампой, свисавшей откуда-то сверху, прямо из темноты. Возле стола, друг напротив друга, на той же самой темноте стояли стулья. Ближайший ко мне был пуст. С противоположной стороны кто-то сидел. На освещённой столешнице лежал пистолет. Необычный. Не похожий ни на одну модель пистолетов, о которых я знал.
-Подойди. Сядь, -подозвала меня сидящая.
Звук голоса мягко тонул в темноте, словно в хорошо звукоизолированном кинотеатре.
Я подошёл, сел на свободный стул. Опасливо посмотрел на пистолет, затем на руки незнакомой дамы, лежащие на краю стола, и лишь потом рискнул взглянуть ей в лицо. Сердце оборвалось от страха. Передо мной сидела сумеречная охотница в полном обмундировании, за исключением шлема. Голова полностью открыта. Её глаза: большие и грустные – светились тусклыми зелёными угольками. Растрёпанные пепельные волосы торчали в разные стороны остренькими колючками. Лицо было бледным, осунувшимся. Совсем молоденькая девочка. По виду, моложе Райли. Какая же тварь упаковала это ангелоподобное создание в ужасную сумеречную сбрую?
-Карина? –узнал её я. –Это ты?
-Да, -ответила она. –Вот видишь. Ты меня знаешь, а я тебя – нет.
-Я не думал, что мы встретимся. Вот так, неожиданно.
-Я тоже не думала.
-И зачем мы здесь? –я опять покосился на пистолет. –Ты хочешь меня убить?
-А разве не наоборот? –улыбнулась она.
Я стыдливо потупил взгляд.
-Не беспокойся. Я к этому привыкла. Не только ты относишься ко мне, как к чудовищу. Из-за этого пророчества многие смотрят на меня косо. Ненавидят, боятся, желают уничтожить. Ну так в чём же проблема? Вот она – я. Давай, действуй.
-Ты дашь себя убить? Так просто? –нервно усмехнулся я. –В этом есть подвох, да?
-Никакого подвоха. Вот мой пистолет. Бери и стреляй в меня.
Я осторожно потянулся к оружию, но, не дотронувшись до рукоятки, опустил ладонь и начал постукивать пальцами по столешнице, бормоча, -н-да… Н-да…
Карина молча посмотрела на мою руку, а потом опять стала смотреть мне в глаза.
-То есть, взять и выстрелить? И ты ничего мне не сделаешь? –трепетал я.
-Если ты выстрелишь, что я смогу сделать? –пожала плечами сумеречница. –Только умереть.
-Нет, это ловушка.
-Ты будешь стрелять, или нет? Давай покончим с этой игрой.
-Буду! –я схватил пистолет и направил на неё.
Оружие было лёгким, почти как игрушечное. Когда мои пальцы сжались на ребристой, эргономичной рукояти, внутри пистолета что-то тихонько засвистело, будто бы заряжалась вспышка старого фотоаппарата. На целике и мушке засветились синенькие точки маркеров. Было заметно, как ствол ходит ходуном в моей трясущейся руке.
-Он на предохранителе, наверное? –пару раз стукнув зубом об зуб, произнёс я.
-Нет. На боевом взводе. Тебе лишь нужно нажать на спусковой крючок, -Карина слегка придвинулась ко мне, подставляя лоб под дуло. –Давай. Жми, смелее.
Я напряг руку, но указательный палец никак не мог надавить на крючок. Несколько секунд, разглядывая сумеречницу в упор, я держал её на мушке, а затем выдохнул и положил оружие на стол. Маркеры тут же погасли.
-Нет, я не могу, -покачав головой, признался я ей.
-Почему? –спокойно спросила она.
-Ты мне ничего плохого не сделала. Какая мне разница, кто там что про тебя сказал? Все эти прорчества – чушь собачья. Ты мне не враг. Поэтому я не могу просто так взять и убить тебя…
-Ты просто струсил, -кивнула она. –Не придумывай отговорки. У тебя была возможность совершить поступок, в корне меняющий ход мировой истории, но ты не сделал этого. Ты просто не смог. Что ж, давай-ка теперь посмотрим, смогу ли я это сделать?
Карина подняла пистолет и направила его на меня.
-Ч-что… Зач-чем? –задохнулся я.
Наклонив голову вбок, сумеречница положила палец на спуск. Онемев, я пялился на чёрное дуло, расплывающееся и размазывающееся передо мной страшным, холодным пятном.
-Занятно, -сумеречница отвела ствол в сторону. –Я не вижу в этом никакого смысла.
Она поднялась со стула, и убрала оружие в кобуру, закреплённую на бедре.
-И что будет дальше? –спросил я.
-Ничего. Я проснусь.
-Погоди! –я почувствовал, что кто-то потянул меня за плечи, отрывая от стула. –Карина, постой! Не уходи!
Мне казалось, что она должна была непременно сказать мне что-то важное. Взглянув на меня в последний раз, через плечо, Карина бросила, -Писатель… Очнись.
И меня снова дёрнули за плечи.
-Карина! –я потянулся к ней рукой, но она таяла в темноте.
-Писатель, возвращайся!
Теперь голос принадлежал уже не ей, а Райли. Я чувствовал, что меня не просто дёргают, а куда-то волокут. Ноги, стуча пятками, тащились по твёрдой, шершавой земле. Цепкие руки крюками удерживали меня под мышки. Острые колени то и дело пихались в спину.
-Карина, -по-инерции произнёс я.
-Карина? –удивился голос, и меня опустили на холодную поверхность. –Писатель, это я – Райли! Ты как? Как себя чувствуешь?
-Райли? –я открыл глаза. –Это правда ты? Это не очередное видение?
-Ты думаешь, что кто-то кроме меня мог тащить тебя несколько кварталов подряд, прежде чем ты начал приходить в себя? Конечно же это я, милый. Всё хорошо. «Сепаратор» пройден. Нас ждёт Ал Хезид.

Я не знаю, к чему мне привиделась Карина. Но после этого я перестал её бояться. Судя по всему, она - такая же несчастная жертва обстоятельств. Зато недоверие к Элекену возросло. Теперь я был уверен, что он меня выбросит на помойку, когда я выполню за него всю грязную работу. Спаситель мира, радеющий за мою страну, почему-то вызывает у меня лишь злобу и опасение, в то время как демонизированная Карина, коей напророчено стереть нашу цивилизацию в прах, теперь представляется едва ли не святой великомученицей. Как же всё перепуталось.
-Что за Карину ты звал? –спросила Райли, поворачивая за угол. –Твоя первая любовь?
-Не твоё дело, -огрызнулся я, и тут же вновь поймал себя на месте, что грублю ей совершенно необдуманно. –Прости. Я ляпнул какую-то фигню. Не понимаю, что за гадость из меня лезет? Не обращай внимание, ладно?
-Ладно, -Райли сделала вид, что пропустила мою резкость мимо ушей. –Вот улица Лобачевского. Вторая школа находится вон там, впереди. Место здесь лютое. Очень странные вихри.
-Я не чувствую.
-А я чувствую. Это не ветер, милый. Это энергетические завихрения. Пространство здесь деформировано. Всё может рассыпаться в любой момент, как карточный домик.
-Из подворотни как будто бы гнилью тянет, -принюхался я.
-Тебе кажется.
Местечко и впрямь нехорошее. Вроде бы и не происходит ничего, вокруг ни одной живой души, никаких зримых аномальных проявлений, а на сердце неспокойно. Ноги заплетаются одна за другую, того и гляди споткнёшься. А после становится понятно, что левая нога никак не желает делать такой же шаг, как и правая. Как ни старайся, она шагает короче, словно блокируя колено. Приходится постоянно поворачивать вправо, чтобы не уклоняться в сторону. Это невидимая воронка затаскивает в себя, аккуратно и упрямо. Пытаешься вырваться, она злится. Земля едва ощутимо вибрирует, и от неё начинает подниматься пыль. Очень необычно густая пылевая завеса встаёт на полметра, выше не задираясь. Как сценический дым на эстраде восьмидесятых годов. Идёшь почти по колено в этой пыли, словно по воде. Едва различаешь свои ступни. Тук! – доносится откуда-то из центра Земли. И по пылевому «озеру» расходится ровная волна, бьющаяся об стены домов, перекатывающаяся через встречные автомобили, затухающая где-то вдали.
Школа №2 возвышалась над двухэтажными домами старой застройки, выделяясь, как белая ворона. Я было нацелился на парадный вход, но Райли остановила меня.
-Нельзя? –спросил я.
-Только не через эти двери. Там что-то не так.
-Как же мы попадём внутрь? Через окно?
-Зачем? –подруга указала на арочный проём. –Вон же ворота. Зайдём со двора. Там не так гудит.
Я не стал спрашивать, что именно у неё гудит, и послушно свернул к тёмной арке. Ворота были распахнуты. Их что-то заметно покорёжило, оставив на внутренней стороне створок следы длинных глубоких царапин. Как будто бы нечто огромной вырвалось через них со двора – на улицу.
Только лишь стоило нам шагнуть под тёмный свод, как пыль схлынула от наших ног, и «утекла» куда-то назад, затянув вместе с собой весь мелкий мусор и лёгкие камушки.
-Что это было вообще? –хотел обернуться я.
-Не отвлекайся. Сконцентрируйся, -ответила Райли, разнося гулкое эхо.
-На асфальте следы шин. Что за машина тут ездила? Видимо, крупная.
-Тут были не только дроны. Это следы бронетранспортёра. Сумеречники пытались сами вытащить свой аппарат, но что-то их напугало до такой степени, что они снесли ворота к чёртовой матери.
-Значит, ворота пострадали не от аномалии?
-Нет. Их просто протаранили.
-Не пойму, зачем было запирать их за собой, когда въезжали? Могли бы оставить открытыми, на всякий пожарный.
-Выходит, что не могли.
Остановившись во дворе, мы никак не решались войти в полуоткрытую дверь чёрного хода. То, что напугало даже сумеречников, подкарауливало нас внутри, а мы даже предположить себе не могли, что же это может быть?
-«Учат в школе, учат в школе, учат в школе», -задумчиво пропел я, и посмотрел на спутницу. –Ну что, Райли, входим? Или как?
-Меня что-то смущает, -стояла на месте она. -Пытаюсь понять, что.
-Есть идея, -отойдя в сторонку, я перешагнул через упавший флагшток, и приложил палец к уху. –Контур, приём. Это Агент-909. Контур, приём.
Сначала радио молчало, затем что-то треснуло, пиликнуло и мне ответили.
-Слышу тебя, Агент-909. На связи Башня-13 «Химэдзи», приём!
-Оператор, мне нужен прямой канал связи с Элекеном.
Наступила пауза.
-Не понял, Агент-909, повтори запрос.
-Мне нужен прямой канал связи с моим куратором, -повторил я. –Немедленно.
Связь прекратилась.
-Вот пеньки, -я вернулся к Райли.
-Ну, что? –спросил она.
-Ничего. Тупят.
-Писатель? –вдруг заговорил наушник голосом Элекена.
-Да. Я на месте, -отвернувшись, я вновь отошёл в сторонку.
-Ты внутри школы?
-Нет, но стою у входа. Может быть подскажете, где именно застряла ваша машинка, чтобы мы не тратили время на обшаривание всех классов подряд?
-Дрон находится на третьем этаже, в подсобном помещении, прямо за кабинетом биологии.
Я повторил эту информацию Райли.
-Знаю, где это, -ответила она, и указала пальцем на крайнее верхнее окно. –Вон там.
-Хорошо. Спасибо за информацию, -ответил я куратору. –Ну вот, осталось только подняться и освободить этот аппарат, за что бы он там не зацепился.
-С этой школой у меня связана масса воспоминаний, -поёжилась Райли.
-Ты и сюда успела добраться в своих вылазках?
-Нет. Я тут проучилась пять лет. Учителя тут были строгие – просто жуть. Математик, чуть что не так, шарахал указкой по парте. Я аж подпрыгивала. Однажды указка сломалась, и обломок прямо ему лоб угодил, представляешь? Мы всем классом покатились от смеха. И он тоже, лоб чешет и ржёт. А Виктор Сергеич, который литературу вёл, однажды…
-Погоди-ка. Помнится, кто-то мне плёл, что поудалял «всё лишнее» из памяти «старой хозяйки»? –улыбнулся я.
-А? –опомнилась Райли, и тоже заулыбалась. –Ну-у, я не удалила моменты, связанные с обучением. Это были полезные данные, поэтому…
-Я же не упрекаю тебя. Наоборот. Ты сейчас выглядела точь в точь как обычная девчонка из моего мира.
-А разве в твоём мире девчонки одноглазые? Шучу! –Райли рассмеялась.
-Вот на этой позитивной ноте давай-ка закончим наше смертельно-опасное задание, -проследовал я к чёрному ходу.
Мы открыли дверь. По её внутренней стороне стукнула и задребезжала отрезанная пружина. Нога перешагнула через порог и ступила на кафельную плитку.
-Темновато, -прошептал я. -Здесь бы не помешал фонарик Гудвина.
-Смотри, -Райли указала на следы колёс, видневшиеся в свете, падающем из дверного проёма.
-Это след нашего робота, -кивнул я.
-Судя по тому, что тут три колеи, он был здесь не один. Хотя, может, он просто катался туда-обратно?
-Ну и отлично. Пойдём по его следам и выйдем прямо к нему. Так мы наверняка минуем опасные участки, если они здесь есть.
Осторожно двигаясь вдоль запылившихся откидных кресел, мы прошли школьный вестибюль, выйдя в коридор. Колеи рубчатых покрышек поворачивали на главную лестницу.
-Если тут ездил один дрон, -не повышая голос показывала Райли. –То два раза он ехал медленно, а третий раз – очень быстро. Длинный тормозной след при съезде с лестницы, затем, крутой поворот в вестибюль, с приличным заносом. Сильно торопился.
-Может их правда два было? А лестница как? Свободна?
-Сейчас проверю. Подожди здесь… -она прошла вперёд, поднялась на несколько ступенек, заглянув снизу на следующий пролёт, и тут же спустилась обратно. –Нет. Там мокричное заражение. Слышишь, вода капает? Тут есть ещё одна лестница. В конце коридора. Пойдём.
-Начинается…
-А как ты хотел?
По грязным окнам первого этажа снаружи что-то царапалось, словно сотни маленьких птичек стучались клювиками.
-Пыльная буря усиливается, -заметил я. –Странно, а во дворе не было никакой пыли.
-Она только с той стороны. И это не нормальная пыль. Там вообще всё очень ненормально, -ответила Райли.
В окно, мимо которого мы проходили, ударился довольно крупный камушек, и по стеклу с хрустом разошлась паутина трещин.
-Чёрт! –отпрянул я. –Напугал, зараза…
-Это не простая аномалия, -Райли мрачно покачала головой. -Готова поклясться, что у неё есть что-то вроде искусственного интеллекта. Таких энергетических колебаний я ещё не чувствовала. Струны упорядочены, и реагируют на нас, как живой организм на инородные тела.
-Это защитная система, созданная Хо, -ответил я. –Теперь, когда оно её не контролирует, не знаю, чего от неё можно ожидать…
-Почему же Хо перестало её контролировать?
-Оно ушло.
-Куда?
-Нам на эту лестницу нужно? –уйдя от ответа, я указал на самую последнюю открытую дверь.
-Да. Погоди! Первый не лезь. Дай, я посмотрю сперва.
Так же, как на центральной лестнице, здесь Райли поднялась на несколько ступенек вверх и немного потопталась, что-то сердито бубня.
-Тоже закрыто? –нервно спросил я.
-Не совсем. Тут трансморфные искажения, но только в одну сторону. Наверх подняться можно, а вот как будем спускаться – уже не знаю.
-И что делать будем?
-Выбора нет. Будем подниматься. За перила не хватайся! Писатель, ты как будто бы первый день в нашем городе. Забыл правила?
-Извини…
До третьего этажа поднимались тихо, как мышки, прислушиваясь к каждому постороннему шороху. За лестницей нас ждал новый коридор, по которому нужно было пройти из конца – в конец. Запах тухлятины сразу ударил мне в нос.
-Надень респиратор, -Райли отстегнула маску и натянула её себе на голову.
Я послушался. Запах не исчез, но так мы, хотя бы, оберегали себя от заразы, летающей в воздухе. В центральной части коридора находилась широкая площадка, выходящая на главную лестницу. Вся она заросла плющом, плотно обвивающим стены. Стебли протягивались под потолком изогнутыми, переплетёнными лианами. Паркет перед входом на лестницу, сплошь зарос грибами. Здесь царствовала «Мокрица». Поэтому растительность не вымерзала даже холодными зимами. Когда мы проходили мимо, Райли рекомендовала держаться противоположной стены. Плющ, казалось тянулся ко мне с потолка и стен, пытаясь зацепиться. Не знаю, так ли это было на самом деле, но ощущение неприятное.
Вскоре мокричный рассадник остался позади, и нам осталось пройти ещё полкоридора. Во время нашего движения, совершенно неожиданно, со стены сорвался плакат детской стенгазеты, и с шорохом спланировал к нам под ноги.
-Твою мать, -опять отпрыгнул я. –Долбаный «дом с привидениями»…
Мы остановились. Райли присела, осмотрев жёлтый от времени ватман.
-Всё в порядке. Похоже, что он сам упал, -выпрямившись, она взглянула на меня, наверное, с укоризной (из-за стекла невозможно было понять, что выражает её лицо). –Ты чего скачешь, попрыгун? Спокойнее. Твои эмоции будоражат всё вокруг. Заставляют плакаты падать. Чем больше боишься – тем больше хрени вокруг происходит. Расслабься. Вспомни мои уроки.
-Хочешь сказать, что это из-за меня он упал?
-А из-за кого же, -обойдя плакат, Райли двинулась дальше. –Пошли. Не наступай на бумагу.
-Ты это нарочно сказала, да? –стараясь ступать по её следам, я пошёл за ней. –Ладно. Наверное, ты права. Это избыточная энергия опять из меня прёт, и привлекает всякую чертовщину. Надо её обуздать…
-Ты не говори, а делай, -не оборачиваясь ответила Райли. –И прошу тебя, говори потише.
-Да я и так вроде…
-Ты шумишь, как попугай. Это не то место, где надо шуметь. Вот он – кабинет биологии.
-А где же табличка? А-а, он валяется… Похоже, что дверь пытались сломать, -послушавшись подругу, я говорил уже совсем тихим шёпотом. –Всё побелкой засыпано. От петель идут трещины по стене. И табличка отлетела.
-Да, -согласилась Райли. -Только вот ломали её, почему-то, изнутри. Странно это. Тебе не кажется?
-Так может быть это дрон там заперт?
-А кто же его запер?
-Ну-у… Другой дрон. Мы же предполагали, что их было двое.
-Ага. Они приехали сюда вдвоём, и один запер другого. Писатель, ты просто так ерунду несёшь, или действительно поглупел?
-Ну а кто мог его там запереть? Не сам же он заперся? У меня больше нет вариантов.
-Отойди в сторонку. Не мешай мне, -Райли ощупала дверь пальцами, затем потрогала ручку и потянула её. –Она не заперта.
-Тогда открывай.
Сняв маску, подруга принюхалась к замочной скважине, -оттуда тащит чем-то омерзительным. Гнильём каким-то.
-Может это не оттуда, а с лестницы сквозняком доносит? –я тоже снял респиратор.
-Нет. Именно оттуда.
Аккуратнейшим образом, Райли приоткрыла дверь и заглянула в класс, но тут же отстранилась, прикрыв рукой нос и рот, -ф-фу.
-Я не чувствую, -хватая ноздрями воздух, я пытался понять, что же её смущает.
-Как будто бы заходим внутрь трупа. Все стены провоняли гнилью насквозь, -не пропустив меня вперёд, Райли вошла в класс и тут же опасливо перепрыгнула через какой-то предмет, валявшийся на полу. –Не наступай! Ни в коем случае не наступай на это!
-Хорошо, хорошо, -я с удивлением и непониманием обошёл бумажный самолётик, сдаланный из листочка тетради.
В классе царил бардак. Многие парты повалены и перевёрнуты, стулья валяются как попало.
-Вообще ни на что здесь не наступай. Не касайся стульев и парт, -бухтела через ладонь Райли. –Вон, дверь в углу, нам туда.
-Я не понимаю, чего ты морщишься? Здесь пахнет лишь запустением, -ответил я, обходя стулья.
-Неужели?
-А? Кто это сказал?
Мне ответила не Райли и не наушник, а кто-то другой. Тот, кто сидел на одной из парт, и точил себе когти длинной пилкой. Пыль, летавшая в воздухе замерла в одном положении. Спутница, идущая впереди, тоже остановилась, будто бы её поставили на паузу. Время вокруг застопорилось. И лишь высокое чёрное существо, появившееся впереди, шевелилось как ни в чём не бывало.
-Хо? Как ты выбралось?
-Я не выбиралось. Я всё ещё внутри тебя. Просто настало время провести с тобой небольшой инструктаж. Не обращай внимание на то, что ты видишь. Это просто секундная иллюзия. Здесь такое возможно. Временная трещина позволяет создавать подобные фокусы.
-Хорошо, что это ты. А то местные полтергейсты успели сильно меня попугать. Обуздай как-нибудь свою защитную систему. Мы же тебе не враги.
-Её невозможно обуздать. Тут дело не только во мне, но и в Ал Хезид. Тут всё очень сложно, Писатель. Как только она будет освобождена – бегите. Бегите как можно быстрее.
-Я думал, что всеми чудесами здесь ты заведовало.
-Раньше – да. Но теперь. Теперь я такой же беглец, как и ты, -спрыгнув с парты, Хо бесшумно приблизилось ко мне, и обошло по кругу. –Кстати, ты знаешь о том, что «болтун – находка для шпиона»?
-Не понял.
-Забыл, что торчит у тебя в ухе? Эта штука умеет не только держать связь с периметром. Она умеет подслушивать. Ты об этом не задумывался, когда говорил про Ал Хезид?
-Я…
-Ты не думал о том, что если Элекен узнает о твоей осведомлённости, он радикально поменяет свои планы относительно тебя? Успокойся. Он до сих пор не в курсе. К твоему счастью, я умею блокировать частоты передатчика. Но на будущее имей в виду.
-Хорошо. Я понял. Буду держать язык за зубами, пока передатчик со мной.
-Замечательно. Время поджимает. Скоро ты увидишь хронокапсулу. Она заблокирована моей печатью. Сорвать её могу лишь я. Но раз я внутри тебя, то это сможешь сделать и ты. Если нам повезёт, Ал Хезид не уничтожит нас. Но если даже она нас не уничтожит, то уж точно накроет криптоволной. Не забывай мои слова, Писатель, рви отсюда когти сразу после того, как выполнишь моё поручение. Хронокапсула открывается тремя нажатиями на тёплые участки в верхней части цилиндра. Нажимай тремя пальцами одной руки: большим, указательным и безымянным. Услышишь щелчок – сразу отступай и прими самую безобидную, умоляющую позу. Тогда, возможно, она проникнется твоим раболепием и пощадит нас с тобой. Всё, теперь иди. Иди к ней, Писатель! Выпусти её!
-А?! –я очнулся.
-Ты чего там застрял? –окликнула меня Райли уже добравшаяся до школьной доски. –Давай сюда, аккуратно, не цепляй парты.
-Ты не видела Хо?
-Хо? Нет. Где оно?
-Мне показалось. Я иду, иду.
Войдя в подсобку, Райли тут же подозвала меня.
-Он здесь!
Я вошёл следом. Под ногами тут же захрустело стекло от разбитых склянок. Взгляд моментально зацепился за причудливую конструкцию, застрявшую в тёмному углу. Устройство на шести колёсах, отдалённо напоминавшее марсоход, стояло между шкафом и диваном. Линолеум на полу был исчерчен чёрными полосами следов. Видимо буксовал здесь не только этот робот, но и другой, безуспешно пытавшийся вытащить его на буксире.
-Дрон не просто застрял, -определила Райли. -Он вцепился в какой-то бочонок,
-Не лезь дальше, -остановил я её. –Спасибо, что проводила меня сюда. Теперь моя очередь работать.
-Будешь выпускать…
-Тс-с. Ни слова, -приложив палец к уху, я вызвал периметр. –Контур. Приём. Вызываю Элекена.
-Я слушаю Писатель, -неожиданно быстро ответил куратор. –Полагаю, что ты добрался?
-Собственно, я на расстоянии вытянутой руки от вашей тачанки.
-Отлично. Видишь, что её удерживает?
-Вижу. Зацепилась за угол шкафа. Вытащить – пара пустяков. Скажите мне, как запустить этот хитрый агрегат?
-Подойди с правой стороны. Видишь панель сбоку? Она выделяется. На ней две лампочки, которые не горят.
-Да.
-Справа кнопка. Нажми.
-Нажал. Крышка панели приоткрылась.
-Внутри увидишь тумблер, переключишь его из положения «Основной», в положение «Резерв».
-Переключил. Замигала жёлтая лампочка.
-Значит вспомогательный аккумулятор работает. Рядом с тумблером нажми на красную кнопку.
-Сделал. Слышу тихое гудение.
-Ты подал питание на сервоприводы. Осталось подключить центральный процессор, и дать команду на запуск автонавигатора. Для этого убери защёлку на верхней части кожуха, и сдвинь крышку. Она расположена за широкоугольной видеокамерой. Нашёл?
-Погодите… Так. Ага, вот. Нашёл. Тут экранчик. На нём мигает надпись «Связь отсутствует».
-Видишь внизу несколько сенсорных кнопок? На одной из них написано: «Перезапуск». Жми. Потом, когда появится меню, выберешь «Автоматическая навигация». Потом выберешь «Ориентирование по маякам» и «Пуск». Это всё. После этого тебе останется лишь зацепиться за автодрона. Он сам тебя довезёт. Грузоподъёмность позволяет.
В наушнике зашуршали помехи.
-Элекен. Вы пропадаете.
-Освободи нашего дрона, -голос куратора утонул за помехами.
-Элекен! Чёрт, -я обошёл дрона спереди и осмотрел идеально-ровный цилиндр, за который он держался своими захватами. Клешни робота были прилеплены к цилиндру чем-то вроде окаменевшего, желтоватого клея. Сам же цилиндр стоял на полке, к которой был прилеплен таким же клеем. Дрон так силился его оторвать, что оттащил полку от стены почти на метр, пока та не зацепилась углами за шкаф и за диван, сдвинуть которые машина уже не смогла.
-Самое главное я услышал, -сам с собой разговаривал я. -Теперь я знаю, как запустить дрон. И я знаю, как отлепить эту штуковину. Итак, выбор. Я могу оторвать от цилиндра клешни робота, и отправить его на все четыре стороны. Я так же могу оторвать цилиндр от полки, позволив роботу утащить его. Как поступить?
-А разве ты уже это не решил? –спросила Райли.
-Твоя правда, -потрогав загадочный артефакт, я принялся осторожно счищать с него засохшую корку клея.
Она отваливалась очень легко, словно тая под моими пальцами. Непонятно, как она умудрялась так прочно удерживать манипулятор автодрона, если мне не составило ни малейшего труда оторвать её от него. Куски клея падали на пол. Я отколупывал их, пока полностью не освободил клешни захватов. Затем, начал отрывать саму хронокапсулу от полки. Так же, без малейшего сопротивления. Клей с треском рассыпался будто засохшая канифоль. Наконец, цилиндр был в моих руках. Я бережно вынес его поближе к свету, и установил на столик, напротив окна. Райли предварительно смахнула со столешницы остатки пробирок и каких-то сломанных скелетиков.
-Так, -внимательно разглядев совершенно гладкий предмет из неизвестного нашей науке металла, я поднёс руку к его верхушке. –Оно сказало, «тёплые участки».
-Может… -Райли потянула руку, но я несильно шлёпнул её по кисти. –Не трогай. Пожалуйста. Это могу сделать только я. Лучше отойди в уголок, или спрячься за шкафом.
-Но я хочу увидеть её.
-Тихо! Делай как я говорю. Отойди на безопасное расстояние. Ну же.
Райли послушалась и отступила в сторону. Но не ушла очень далеко, оставшись наблюдать за мной всего в паре метров. Ладно. Хорошо, что хотя бы так удалилась. Я вновь полностью сосредоточился на хронокапсуле.

Почему-то мне вдруг стало очень неловко прикасаться своими грязными пальцами к этой святыне. Только лишь я решился, как наушник вновь заработал.
-Чёрт, -отскочил я от цилиндра, словно боясь, что Элекен за мной подсматривает.
-…сатель!
-Да. Я слушаю.
-Писатель! Я переключился на другую частоту. Но и она скоро будет заглушена…
-Что её глушит?
-Гроза. Растущее криптоизлучение порождает метеоаномалию. Вокруг твоего местоположения усиливается вихревой поток. Если будешь долго возиться – тебя там похоронит. Поэтому давай скорее, выдёргивай дрона и уезжай! Писатель, ты слышишь?
-Слышу! Да! –я мельком глянул в окно, темнеющее на глазах.
Стёкла в рамах задёргал усиливающийся ветер.
-Писатель! –рой помех. –Писатель!
Теперь уже связь отрубилась окончательно.
-Погода портится, -произнесла Райли.
-Вижу. Неужели из-за нас?
-Уходить нам надо. Быстрее открывай этот термос и убегаем. Ты ведь знаешь, как его открыть?
-Знаю. Не торопи меня, -я вытер вспотевшие ладони об штаны.
По стеклу забарабанили жирные капли холодного дождя. Вода, перемешанная с пылью, поползла по окну ломаными дорожками, прихватываемыми ледком уже на подкате к карнизу. Порывы ветра набрасывались на стены, громыхая железом на кровле.
Пока комнатка окончательно не погрузилась в темноту, я начал открывать капсулу. Она была прохладной со всех сторон, но вот палец наткнулся на тёплое пятно. Затем, я нащупал ещё одно.
-Так. Сюда большой палец, сюда указательный… А куда безымянный? Здесь? Нет… Да где же… Вот! –все три моих пальца остановились на тёплых участках хронокапсулы.
Лёгкий жар ударил в них, и разлился дальше – по остальной руке. Дёрнутые мышцы, болезненно нывшие всё это время, сразу же перестали болеть. Раздался щелчок.
-Отходим, отходим назад!
Мы оба вжались в стену, и упали на колени стараясь даже не смотреть на «ожившую» реликвию. Но ничего не произошло. Цилиндр как стоял на столе – так и стоял. Неуверенно посмотрев на него исподлобья, я перевёл непонимающий взгляд на Райли. Та смотрела на меня.
-Ну? И что дальше?
-Ты уверен, что он открылся?
-Должно было щёлкнуть. Вроде щёлкнуло. Ты слышала щелчок?
-Слышала.
Окна затряслись и зазвенели. В форточку ударился то ли камень, то ли крупная градина. Я выдернул из руки воткнувшийся под кожу осколок стекла и, подкравшись к столу, приблизился к капсуле. Но стоило мне лишь прикоснуться руками к краю столешницы, как верхняя часть цилиндра, словно срезанная наискось невидимым лазерным лучом, сползла со своего основания, и грохнулась на стол, после чего покатилась дальше, и упала мне под ноги. Из открывшейся ёмкости ударил яркий свет, как из фонаря, озарив потолок белым кругом. Перепугавшись, я снова отскочил подальше, и пригнул голову.
Минуты тянулись одна за другой. Буря бесновалась всё сильнее. Ветер выл как безумный, и тысячи листьев, вперемешку с оторванными ветками, метались в воздухе, создавая страшную, завихряющуюся канитель. Мы смиренно ждали. Свет, выбивающийся из капсулы, становился всё тусклее, но Ал Хезид не появлялась.
-Почему она не выходит? –опасливо спросила Райли.
-Я откуда знаю.
Дольше ждать её не было времени. Находиться в школе становилось всё опаснее. Здание грозило в любой момент рухнуть под напором стихии. Поэтому я, несмотря на предупреждения, снова рискнул проверить, что же находится внутри цилиндра. Было страшно, но, вместе с этим, необычайно любопытно. Я готовился увидеть настоящее воплощение совершенства. Но то, что в итоге увидел, как-то совсем не смахивало на образ прекрасного ангела. Больше всего это было похоже на чудовищный, беспощадный и крайне циничный розыгрыш.
-Здесь ящерица, -едва выдавливая из себя слова, сообщил я.
-Ящерица? –Райли приподнялась, всё ещё не рискуя подходить ближе. –Как, ящерица?
-Обычная ящерица. И к тому же, дохлая. Вон, посмотри.
Внутри цилиндра на белой светящейся подушке неизвестной гелевой субстанции, свернувшись колечком действительно лежала крошечная рептилия. Из-за подсветки она сначала показалась мне абсолютно чёрной. Выглядел этот сюрприз как форменное издевательство. Райли тоже ничего не понимала.
-Послушай, а может быть мы ошиблись? –предположила она. -Может взяли не ту ёмкость? Здесь же находился кабинет биологии, много разных заспиртованных существ…
-Мы не могли ошибиться. Это та самая хренова капсула. Вот, суки. Суки!!! –я с яростью смахнул цилиндр со стола и он, сверкая своим коническим лучом, упал мне под ноги, укатившись в сторону. –Твари! Столько сил и стараний я потратил! На что?! На это говно?! На заспиртованную жабу в термосе?!
-Это ящерица, -поправила Райли.
-Да насрать! Хоть крокодил! Я им верил. Я думал, что выполняю ответственную миссию. Столько пафосных фраз было сказано. А на деле… Они просто издевались. Они шутили. Недоделанные комедианты.
Со всей дури толкнув стол, с которого упали, расколовшись, последние, чудом уцелевшие пробирки, я бросился к автодрону, несколько раз пнул его в колесо, и, не в силах справиться с овладевшим мною бешенством, выскочил в класс, едва не сбив вовремя отскочившую Райли. Там, в классе, я облокотился на учительский стол и… Засмеялся.
Это безумие. Я спятил. Вот как выглядит потеря рассудка. Все мои приключения, пережитые за последнюю пару месяцев, были всего лишь диагнозом, отражением моей воспалённой фантазии, одержавшей верх над здравым смыслом. Я – сумасшедший. Буря, колотившаяся в стены и окна, была продолжением моей психопатии. Она уже клокотала не на улице, а внутри меня.
Опираясь на плексигласовое покрытие стола, я, сталкивая с него какие-то тетради и подставки для ручек, проковылял до соседней парты, продолжая хохотать, и остановился напротив доски. При одном только взгляде на неё, что-то потустороннее перехватило моё дыхание, заставив немедленно успокоиться. Неясно, что это было, но подействовало оно отрезвляюще. Моргая и покачиваясь, я вращался между доской и партами. Пытался остановить кружащееся пространство. Пытался остановить кружащуюся голову.
-Хватит.
Руки упёрлись в доску. Низко опустив голову, я жадно хватал воздух. Позади зашуршал дверной замок. Это было очень неожиданно, если учесть, что дверь мы за собой не закрывали. Обернувшись, я не узнал класс. Все парты стояли ровненько. Перевёрнутые стулья поставлены на них, словно ученики только что покинули аудиторию. А в воздухе висело необычное сиреневое марево. Дверь открылась. На пороге стоял автодрон. Пожужжав камерами, он въехал внутрь. За ним – ещё один. Это были определённо роботы сумеречников, но выглядели они не как обычно. Какие-то полупрозрачные, нереальные, похожие на компьютерную графику наложенную на реальность. Будто бы ехали не сами машины, а их чертежи. Я видел как электроэнергия распределяется по механическим узлам, как идут сигналы, меняется уровень напряжения в отдельных системах. Только лишь когда автодроны проехали мимо меня, я догадался, что их здесь на самом деле нет. Точнее, они есть, но в ином времени. Из-за хронологического перекоса, мне было доступно прошлое и настоящее одновременно.
Первый дрон начал возиться с дверью подсобки. Второй ждал его напротив меня. Оба игнорировали моё присутствие. Они меня не видели. Однако же, моё местоположение чем-то привлекало заднюю машину. Камера уставилась в мою сторону, объектив навёлся. Пока дальний робот ковырял замок, а ближний пялился своими электронными глазами, я задумался.
А что если это мой шанс? Шанс всё изменить. Они ещё не добрались до хронокапсулы. Автодрон ещё не застрял, пытаясь её вытащить. И меня ещё не собираются привлекать к этой миссии. Если я им намекну на тщетность их действий, то, возможно, они поймут и уедут…
Взяв кусочек мела, я начал писать на доске большими буквами слово «УХОДИТЕ». Пока писал, один из дронов справился с дверью и уже заехал внутрь. Второй продолжал стоять и смотреть на меня. Только бы увидел надпись… Нет. Не увидел. Поехал в подсобку. Чёртовы болваны. Как же я их ненавижу.
Изнывая от беспомощности, я сжал кулаки, ощущая как моя энергия разливается от меня во все стороны, смешиваясь с чужой, незнакомой энергией, словно горячая вода с холодной. Ещё немного и я взорвусь, разнеся здание на кирпичную крошку. Во мне танцевала ненависть. Позади слышался мерзкий скребущий по нервам звук мела, самостоятельно чертящего на доске густые каракули.
В полном исступлении, не зная, что делать, я поднял с пола раскрытую тетрадь, упавшую со стола, выдернул из неё листок и принялся мастерить из него первое, что пришло в голову – бумажный самолётик. В детстве, когда я мастерил поделки из бумаги, меня его занятие хорошо успокаивало. Но это было тогда, в другой моей жизни. Возможно, даже и не в моей вовсе… Да что за проклятье?!
Дрон выехал из подсобки и покатился на выход. В последней надежде я помахал ему рукой, но это было бесполезно. Он меня не видел.
-Да и вали к дьяволу.
Я пустил ему вдогонку самолётик. Бумажная птичка сначала устремилась вниз, но, пролетев под партой, внезапно была подхвачена каким-то сквозняком, и, набрав высоту, помчалась вслед за уезжающей машиной.
-Валите все! Ненавижу вас! Ненавижу!!! –заорал я, брызгая слюной, и подхватив один из стульев запустил им по направлению к двери.
Энергия вокруг приняла шарообразную форму, а затем взорвалась, разметав мебель в разные стороны. Дверь захлопнулась прямо за автодроном, сразу после этого, всё что находилось в классе, поднялось к потолку, будто бы в невесомости. Рычащее дыхание, рвущееся из моей груди, заставляло пространственно-временные дыры расползаться шире. Я видел их радужные контуры, распространяющиеся, словно пропалины на подожжённой газете. Стоило мне пошевельнуться, как висевшие в воздухе предметы, как один, рухнули на пол. Они с грохотом падали вокруг меня, а мне было плевать. Я пинал их, швырял, бесился как полоумный. От моего крика вылетели стёкла. Но не наружу, а вовнутрь, зависнув и рассыпавшись прямо в воздухе тысячами осколков. Я ощущал всеми фибрами, как с разных сторон распадаются и рушатся физические, молекулярные взаимосвязи. Кирпичи в кладке проседают, трещины расходятся по потолку, паркетные плитки перекашиваются и отстреливаются вверх. И это злило меня ещё больше. Я превратился в беснующегося монстра, и уже не мог себя контролировать.
-Писатель, остановись! –на спине у меня повисла Райли.
Я попытался её стряхнуть, но она держалась на мне крепко, словно ковбой на быке. Ещё немного я подёргался, расталкивая парты и стулья, но вскоре почувствовал, как энергия стабилизируется. Не знаю, Райли мне помогла её унять, или же это произошло само собой. Но я быстро приходил в себя. А когда силы меня оставили, висящая на спине подруга, минуту назад лёгкая как пушинка, внезапно стала весить едва ли не тонну, вдавив меня в пол. Откуда-то сверху на нас просыпался дождик из мелкого стекла. Мы лежали среди хаоса, слушая, как за окнами постепенно стихает свирепый ураган.
-Успокойся. Ну чего ты разбушевался? –шептала мне Райли на ухо. -Я с тобой. Видишь? Я с тобой.
Немного пошевелившись, дал ей понять, что психоз меня отпустил и я хочу высвободиться. Она поняла это, и, немного погладив мои волосы, поднялась.
-Зачем всё это, Райли, -произнёс я, медленно вставая на четвереньки. –Зачем всё это со мной происходит?
-Милый, нам надо уходить, -ответила она, поправляя перчатку на левой руке. –Здание того и гляди рухнет. Запускай дрона.
-Да, -потянувшись к ней, я потряс её за плечо. –Так я и сделаю. Именно так. Я его запущу, и когда он поедет, мы зацепимся за него…
Монотонно бормоча эти слова, я тяжело поднялся и, пошатываясь, побрёл между поваленной мебелью в сторону подсобки, -… он вывезет нас на улицу. Когда вырвемся из аномального вихря, ты спрыгнешь, а я… А я поеду дальше. До главных ворот периметра. И там…
С болью сглотнув тугой комок, изнутри упершийся мне в глотку, перешагнул через порог подсобки и вошёл внутрь, -… И там… И там они выстрелят в меня. Прямо вот сюда, в лоб. Вышибут мои больные мозги к чертям собачьим. Поставят точку в дерьмовом романе горе-писателя. Убьют Даркена Хо… Наверное, это будет правильно. В конце концов, я – всего лишь одна из вариаций. Я – переменное значение в формуле Элекена. Поэтому у меня нет ничего. Даже имени.
-Но у тебя есть я! –возразила Райли.
-Ты? –уже подойдя к дрону, я повернул голову.
-Разве тебе этого мало?
-Я не заслуживаю тебя, Райли. И могу причинить тебе вред. Ненависть внутри меня слишком сильна…
-К кому ненависть, Писатель? К кому?! Неужели ко мне?!
-Нет, не к тебе. Я не знаю, к кому. Возможно, к себе самому. Это не важно. Важно, что вспышки этой ненависти становятся всё сильнее с каждым разом. Я перестаю себя контролировать. Я превращаюсь в какую-то сумеречную тварь. Против своей воли. Я всё меньше хочу бороться за жизнь, и всё больше хочу убивать. Становлюсь похожим на изгнанника первой волны. Или же… Или же на само Хо.
Стены школы подозрительно затрещали, покрываясь трещинами, за которыми зияли сквозные просветы. Повсеместно посыпался песок, перемешанный с побелкой. Панельные плиты над головой немного просели, отчего на пол с грохотом упала лампа. Если бы Райли не отскочила, удар пришёлся бы ей прямо по голове.
-Здание разваливается, -испуганно воскликнула она. –Быстрее включай дрона.
-Включаю, включаю, -возился я с экраном, на который сверху обильно сыпалась побелка. –Так… «Перезапуск». Где он? Вот он…
Подземные толчки усилились. Из шкафа на пол полетели книги, склянки и штативы.
-Потолок сейчас рухнет, торопись!
-Он не запускается! Чёртова хрень!
В воздухе мелькнула голубая молния. Прямо между нами. Затем, ещё одна скользнула по батарее, выбив из неё искры. Сперва мне показалось, что всему виной электропроводка, повреждённая деформацией стен. Но здание уже давно обесточено. Что же вызывает разряд?
Оказалось, молнии лупили из хронокапсулы, валявшейся под столом. Прямо нам на головы посыпался целый град обломков. Крыша школы проваливалась внутрь. Потолочные панели, давя на рассыпающийся каркас, прогибались всё ниже. Ещё немного и всё рухнет. Я не успею запустить дрон.
-К чёрту! –пропустив очередную молнию, я схватил Райли за руку, и поволок к выходу. –Бежим!
С громким треском переломился рассохшийся косяк, и дверь, сорвавшись с петель, перекосилась поперёк выхода. Внушительный кусок облицовки, всё ещё вися на лоскуте обоев, как ломоть мяса на коже, упал со стены, больно ударив меня по плечу. От побелки щипало глаза. Молнии метались так близко, что едва не касались наших тел, но почему-то ни разу нас не задели.
Пока мы пытались перебраться через препятствие, кровля провалилась окончательно, тяжко ухнув громовым раскатом. Внешняя стена начала вываливаться наружу, во двор, выворачивая отопительные трубы. Мы успели только пригнуться и… Зазвенел звонок. Разрушение прекратилось. Освещаемые ярким свечением, мы, скорчившись, кашляли возле загромождённого дверного проёма, в клубящейся пыли и побелке. Затем, выглянув у меня из-за плеча, Райли прошептала, -Писатель, взгляни на это…
Я обернулся. На том месте, где стоял лабораторный стол, сияла яркая светящаяся сфера, из которой, словно ветви, к потолку устремлялись десятки мерцающих щупалец, поддерживающих потолок.
-Что это? –поразился увиденным я.
-Ал Хезид, -ответила Райли.
Свечение было очень ярким, но не ослепляло, и не заставляло зажмуриться. Мы видели, как из него выползает маленькая, сонная ящерка. Зелёная, словно изумруд.
-Поверить не могу, -таращился я на неё. –Это реально?
-Это она. Она, -вторила Райли.
Ящерица начала разбухать, шевеля лапками всё медленнее. Её тельце трансформировалось, разрасталось, и вот уже перед нами не ящерка вовсе, а девочка с зелёными волосами, и в таком же зелёном платье. Ползёт на четвереньках, подметая пол нечёсаными прядями. Где-то я уже её видел. Да. На фотографии, в кабине разбитого экзокрафта. Так это была она…
Мы не знали, что нам делать. Просто сидели в углу и смотрели, как она приближается. Звонок умолк, и девчонка остановилась. Когда она подняла заспанное лицо, стало видно, что глаза у неё светятся ярко-голубым свечением.
-Савирхаль… Нестигахин, лектарго, -произнесла она в одной тональности. –Альлелад винтру сууль…
-Я не понимаю, -виновато проблеял я.
-«Долгий сон… Слишком», -шёпотом перевела Райли. – «Ал Элад не принял… Не поддержал». Она говорит на альгершатахе, но что – непонятно.
-Ты – Ал Хезид? –обратился я к девочке.
Признаюсь, сама по себе она выглядела не впечатляюще. Щупленькое тельце, растрёпанные волосы, неуверенные движения. Если бы не светящиеся глаза и не пучок колонн-щупалец тянущихся позади, было бы сложно поверить в то, что перед нами сверхсущество. К тому же, своим возрастом и телосложением она напомнила мне Тинкербелл. Поэтому, вместо требуемого смирения и выражения почтения явившейся нам Высшей, мы встретили её с недоумением и озадаченностью. Так всегда бывает, когда ждёшь чего-то фееричного, а в итоге встречаешь не пойми что. За это едва не поплатились головами.
Услышав мой вопрос, девочка одарила меня таким взглядом, что мне почудилось, будто бы она просверлила мне душу насквозь.
-Да. Это я… А кто вы такие?!!! -и вдруг издала пронзительный визг, оглушивший нас на какое-то время.
От ударной волны, стена здания окончательно провалилась во двор. Нас вынесло наружу, вместе с обломками. Держась друг за друга, мы кувыркались, как лягушки в невесомости, ничего не понимая. Моментальный страх сковал нас обоих. Только сейчас стало понятно, с какой страшной силой мы столкнулись. Но было уже поздно. Кажется, я прогневал Ал Хезид. Теперь нам конец.

Если я до сих пор думаю – значит до сих пор жив. Когда же она закончит разбираться с нами? Поскорей бы уж.
По спине пришёлся ощутимый удар, затем по затылку. «Пробки» в ушах исчезли. Мы упали на землю. Но не быстро, а плавно. Со всех сторон беспорядочно валялись обломки стены. Некоторые куски кирпичной кладки всё ещё продолжали падать. Так же медленно, как и мы, словно снежинки, они осыпались вокруг, раскалываясь и рассыпаясь на крошево.
Я поднял глаза выше, и увидел в здании школы светящуюся дыру, за которой зияли провалы обнажившихся классов. На третьем этаже, откуда мы вылетели, чудесным образом не разбившись, сияние было особенно ярким. Оттуда наружу высунулось несколько длинных, белых, извивающихся щупалец, которые, подобно осьминожьим, хватались за края пролома. Ещё несколько, потянулись вниз, до самой земли, и упёрлись в неё. Между щупальцами плясали дуговые разряды. Наконец, из проёма разрушенной лабораторной комнаты, появилась фигура, обрамлённая ореолом. Могло показаться, что она левитирует. На самом же деле, её удерживали щупальца, растущие из спины и торчащие в разные стороны, как у пушинки гигантского одуванчика. Эти гибкие ходули, будто бы состоявшие из чистейшего света, опускались всё ближе, неся свою владелицу прямо к нам. Ал Хезид нависла над нами, как само воплощение судьбы. Оказавшись в клетке её чудесных крыльев-щупалец, мы окончательно сникли, упав на колени, и более не решаясь к ней обращаться.
Высшая спустилась на землю в нескольких метрах от меня. Боясь вызвать очередной приступ гнева, я уже не поднимал на неё глаз. Райли – вообще уткнулась лбом в землю, как перед богиней. Мы ждали, что будет дальше.
Весь озарённый светом, я с опаской поглядывал на ноги Ал Хезид, плавно переступающие через обломки стены неподалёку от меня. Выше задирать голову уже не рисковал. Но даже так мне удалось понять, что она изменилась. Теперь перед нами была уже не маленькая девочка, а взрослая девушка, облачённая в футуристические доспехи: нечто среднее между средневековыми латами и лёгкой высокотехнологичной бронёй из будущего. Защитный костюм прекрасно облегал её тело, не стесняя движений. Детали его отливали хромом, и я мог разглядеть в щитках, прикрывавших её голени, как в зеркалах, своё чёткое отражение. Хром причудливо переплетался с золотом. Соединения сегментов доспеха были выполнены из неизвестного материала, цвета слоновой кости.
Остановившись передо мной, Ал Хезид грозно приказала, -подними голову.
Я не подчинился. Не из гордости. Ужас сковал меня. Шея не гнулась, словно закостенела.
-Подними голову! –гневно пророкотала Высшая.

Выворачивая глазные яблоки кверху, я попытался повиноваться. И увидел длинные ножны на хромированном налядвеннике, украшенные переливающимися то ли драгоценными камнями, то ли светодиодами. Рука в блистающих наручнях потянулась к оружию. Пальцы, поверх которых крепились острейшие когти, как у хищной птицы, обхватили рукоять меча, и потащили его наружу. Когда клинок начал выползать из ножен, я увидел, что он пылает. Голубоватое пламя плясало на нём, словно он был облит чем-то горючим, и тепло доходило до меня, заставляя чувствовать, насколько высока его температура. Когда я представил, как этот страшный меч вонзается в мою грудь, то едва не лишился чувств. Если бы он просто пронзил меня – это не было бы так страшно и больно. Но здесь, его неугасающее пламя выжигало бы меня изнутри, причиняя неимоверные страдания. Боже, почему я не могу выполнить её волю?!
Всё моё тело дёрнулось, голова выгнулась, сильно хрустнув шейным позвонком, рот сам собой раскрылся.
-Говорю в последний раз. Посмотри на меня! –Ал Хезид не шутила, предупреждение действительно было последним.
-Я не смею, -ответил мой внутренний голос.
Это было против моей воли. Я даже не шевелил губами, поражась своему неожиданному чревовещанию. Слова тоже были не мои. Кто-то говорил за меня.
-Почему? –спросила Ал Хезид. –Я не верю, что ты боишься. В тебе заговорила совесть?
-Я знаю своё место, -произнёс я чужим голосом. –Лиша Хранительница.
Меч вернулся обратно в ножны.
-Почему я не должна убивать тебя, Хо?
-На то есть ряд причин. Во-первых, ты не будешь ради меня умертвлять невинное созданье, в котором я содержусь. Во-вторых, ты не станешь рисковать своим и без того шатким положением, вновь пренебрегая священным принципом невмешательства. И в-третьих, ты не станешь убивать меня, потому что из всех существ, наделённых разумом, здесь, на этой несчастной Земле, я одно не предало тебя. Получается, что я теперь твой единственный друг.
-Дру-уг? –Ал Хезид рассмеялась звонким, серебристым смехом. –Вот так дела!
-Ты можешь смеяться, но рано, или поздно ты это признаешь. Сколько можно биться головой в одну и ту же стену? Задумайся. Ты метала бисер перед свиньями, пытаясь помочь неблагодарным людишкам, рисковала всеми своими привилегиями, и что получила взамен? Тебя топтали, вминали в грязь, отталкивали. Тебя ненавидели. На добро отвечали чёрной неблагодарностью. Но ты всё равно продолжала помогать им, спасая остатки их гниющих душ. Подумай об этом, Лиша. Неужели наказание ничему тебя не научило? Взгляни на меня. Я – такая же жертва обстоятельств, как и ты. Мы стоим на разных уровнях, но натура у нас одинаковая. Ты, как и я, заблудилась, запуталась, и теперь ищешь выход. Ты готова идти против системы. Так неужели нам с тобой нужно враждовать?
-Не смей равнять меня с собой, ничтожество, -ответила Ал Хезид. –Я – старший сальвификарий священного Сакрариума. И мои полномочия всё ещё в силе. Ты право лишь в одном. Моё время ещё не пришло. Я не стану рисковать своим статусом, из-за мелочных разборок. Тем более, с тобой. Считаешь меня своим другом? Тогда почему не хочешь посмотреть мне в глаза? Если я твой друг – чего ты боишься? Или тебе так нравится моя обувь, что ты не можешь от неё оторваться?
Не в силах противиться силе, управлявшей мною, я начал поднимать голову. Ал Хезид, сияющая в собственном великолепии, была прекрасна и угрожающа. В ней, облачённой в причудливую бригантину, с золотыми наплечниками, было что-то поистине космическое, неземное. Серебристые волосы развевались, словно от ветра. А над головой танцевали протуберанцы солнечной короны. Лицо Высшей представляло из себя сплошное пятно света, на котором выделялись два голубых глаза. И от взгляда этих незабываемых глаз невозможно было утаить ни одной, даже самой сокровенной тайны. Они видели всё. Взор, как гамма-луч, будто бы пробивал меня насквозь, уходя дальше, в почву. Настолько сильной была его проницательность.
-Ты изменилось, -произнесла она, и от каждого её слова яркое пятно лица вспыхивало. –Не пойму, в какую сторону. Но я чувствую изменения.
-Это так, -Хо старалось отвернуть свой взгляд, но усилием воли продолжало смотреть на Ал Хезид.
Его трепет передавался и мне. От этого я, будучи моя воля, была готов закопаться под землю на этом же месте, раскопав асфальт собственными руками.
-Пока ты грезила, случилось немало, -продолжило Хо. –Мир быстро меняется. И без твоей помощи всё скоро может рухнуть. Поэтому пришла пора пробуждать тебя.
-Не сомневаюсь. Я перестала владеть ситуацией с того момента, как покинула «Одалиску».
-«Одалиска» разбилась на подлёте к Тейлор-Тауну. Я видело её обломки. Не выжил никто. Можешь мне не верить, Лиша, но я очень сожалею.
-Я их предупреждала, что не стоит возвращаться в Тейлор-Таун. Я знала, что его больше нет. Но они меня не послушались, и всё равно полезли. Фархад – наивный упрямец.
-Они звали тебя. Перед тем, как погибнуть. Верили, что ты вернёшься и поможешь им.
-Скорбь моя велика и бездонна. Но я ничего не могла сделать. Когда священный Сакрариум призывает – все его служители должны немедленно явиться. Решением синедриона мне было вынесено строгое предупреждение за потенциальную готовность превысить полномочия. Я не должна была помешать сумеречникам чистить ноосферу. Поэтому меня изолировали на время. Мне не дали спасти друзей, но дали нечто большее – время охладить свой разум и остепениться, привести мысли в порядок. Ведь моё время ещё не пришло.
-Однако, не все члены команды погибли во время великой ноосферной чистки. Элекен выжил. И сейчас от него зависит положение мировых весов. Благодаря тому, что он перенял у меня, сил у него достаточно. Но вот хватит ли разума? Он слишком заносчив и самоуверен. Его действия непредсказуемы и опасны.
-Проект «Затемнение», -кивнула Ал Хезид. –Всё ещё в силе?
-На последней стадии. Не хватает только тебя. Элекен потратил немало сил, чтобы вытащить твою капсулу за пределы Тенебрариума.
-Значит, он хочет использовать меня в качестве катализатора? Он что, идиот?
-Совсем наоборот. Моя хитрость передалась ему. И капсула ему была нужна не для использования, а для сдерживания. Он хотел провернуть всё сам, собственными силами. Но я-то знаю, что это бессмысленно. Без твоего участия бессмысленно. Руководить проектом должна ты, а не он.
-Как быть и что делать – решать мне, и только мне! –гневно выкрикнула Ал Хезид.
-Это верно. Поэтому я не дало ему забрать твою капсулу. Я защищало её, а сегодня – выпустило тебя из заточения.
-Я тебя не просила!
-Знаю. И не попросила бы. Но я не могло допустить, чтобы Высшая оказалась в плену у гибрида-полукровки, дорвавшегося до власти.
-И чего ты ждёшь за это? Благодарности?
-Мне нужна твоя помощь. Я помогло тебе, а ты помоги мне. И мы в расчёте.
-О-о-о. Даркен Хо просит у меня помощи? Где бы записать? Я польщена. И чем же тебе помочь?
-Выпусти меня из Тенебрариума. Большего я не прошу. Ты сама сказала, что я изменилось. Больше я не представляю угрозы. Я просто хочу пожить ещё немного. На свободе.
-Отпустить самое опасное и неуправляемое существо в этом сегментуме Вселенной? Хо, ты просишь почти невозможное. Сколько раз я давала тебе шанс? А потом приходилось об этом жалеть. Где гарантии, что ты не продолжишь путаться у меня под ногами?
-Нет никаких гарантий, Лиша. Ты видишь меня? Я смиренно склоняюсь перед тобой. И жду мудрого решения. Как ты поступишь – так тому и быть.
-Проклятое ты ничтожество… Грязь с моих подошв, -Ал Хезид вытянула руку в сторону моего лица, сжала пальцы и потянула к себе.
Ощущение было таким, будто бы она просунула всю пятерную мне через рот – до самой утробы, загребла разом все потроха и начала их вытягивать наружу. Боль была адской. Ал Хезид вытягивала Хо из меня, как крысу из банки, а оно в панике цеплялось за моё нутро когтями и зубами.
Увидев, как я корчусь, Райли приподнялась, и бросилась на Высшую. Та простёрла к ней другую руку, и, перевернув кисть ладонью к земле, опустила её вниз, отчего моя подруга распласталась на земле, словно её придавило невидимым, тяжеленным валуном.
Ещё немного и я бы потерял рассудок, не выдержав эту пытку. Но вдруг она сжалилась надо мной, развернув руку и сделав жест, будто бы заталкивает что-то обратно. Я почувствовал, как упирающееся Хо колючим комком провалилось куда-то глубоко-глубоко, и затихло там, свернувшись и съёжившись до самых ничтожных размеров. Как только это произошло, ко мне вернулся контроль над собственным телом. Едва не растянувшись на земле, я удержался на трясущихся руках и как ребёнок зарыдал от боли и страха.
-Прости меня, лучезарная Ал Хезид, -умолял я. –Прости… Прости меня… За то, что не верил. За то, что уронил твою капсулу. Я не хотел. Прости меня. Сжалься.
-Какой забавный экземплярчик, -добрым голосом ответила Высшая. –Так ты – Писатель? Тебе не нужно извиняться. Это ты меня прости. Я говорила не с тобой, а с той гнусной тварью, что сидит в тебе. Не бойся меня. Посмотри на меня, я совсем не страшная. Посмотри.
-Я боюсь. Мне так больно, когда я смотрю на тебя.
-Никакой боли. Обещаю. Ты не веришь слову сальвификария?
-Верю, -я осторожно поднял голову. –О, господи… Ты… Ты прекрасна.
Облик Ал Хезид преобразился на моих глазах. Силовая броня трансформировалась в красивое, воздушное платье. Жгучие протуберанцы её короны исчезли. Вместо них появился платиновый венец. А лицо, из страшного светящегося сгустка превратилось в обычное, человеческое и такое обворожительное, что всяческий страх тут же покинул мою душу. Ал Хезид пленила меня своим обаянием. Я тут же забыл о смятинии и ужасе, и тянулся к ней, как к кумиру. Боль исчезла. Теперь я чувствовал лишь радость и эйфорию. Ради Ал Хезид я был готов вывернуться наизнанку. Я был готов вырвать сердце из груди и подарить ей, за одну лишь ангельскую улыбку. Это была любовь помноженная на любовь. Как если смешать кровную любовь сына к своей матери с любовью отца к своему ребёнку. Это было чудо.
-Вот видишь. Я совсем не страшная, -улыбнулась она.
-Ты – ангел. Ты – настоящий ангел. Теперь я понимаю, за что тебе посвятили гимн.
-Ты о нём знаешь? Мне приятно. Увы, я так и не услышала его окончания…
-Я его знаю. Я знаю, чем он заканчивается!
-Правда? Старик всё-таки успел дописать его до конца?
-Только позволь. И я прочту его тебе.
-«Там пепел с крыльев сможешь сдуть. Там ждёт награда за плоды твоих усилий», -произнесла Высшая. –А что за награда – я не знаю.
-«Закончишь песню ты свою, когда окажешься в раю», -прочёл я последние строчки гимна. –«И обретёшь покой в ветвях Иггдрасили».
-И обрету покой в ветвях Иггдрасили, -кивула Ал Хезид. –Это то, о чём я мечтала. Обрести покой, в кроне Великого Древа. Долгожданное воссоединение с Высшим Разумом. Когда придёт моё время. Но это будет потом. Не сейчас.
Её рука прикаснулась к моей заросшей щеке, согрев её приятным, ласковым теплом.
-Скажи мне, Писатель, –заглядывая мне в глаза, вкрадчиво спросила она. -Каково это, нести внутри себя то, что ты принял?
-Это тяжело , -ловя цветочный аромат её дыхания, признался я. –Очень тяжело.
-Терпи. И за терпение тебе воздастся. Если Хо до сих пор не повредило тебя, значит оно действительно изменилось и, возможно, имеет право на последний шанс.
-Ал Хезид, молю, избавь меня от мучений. Я так устал. Забери меня с собой.
-Обязательно. Но это сделаю уже не я. И не сейчас. Я не твоя хранительница, -она взглянула на Райли. –К тому же, я смотрю, тебя есть кому охранять. И она справляется с этой задачей не хуже меня. А мне пора уходить. Надо наверстать упущенное. Мой старый друг выбрал неправильную тропинку. Постараюсь убедить его не совершать опрометчивый поступок. Я не смогла спасти Женю и Ольгу. Я не смогла спасти Фархада и Боцмана. Но я ещё могу спасти Алика.
-Если не можешь забрать меня с собой, тогда помоги мне выбраться из города. Пожалуйста, -взмолился я.
Она улыбнулась, наклонилась ко мне и поцеловала в щёку, отчего по всему моему телу пробежали приятные мурашки.
-Это будет очень непросто. Но я попробую что-нибудь для вас сделать. Обещаю.
-Благодарю тебя, Ал Хезид.
-Зови меня «Лиша».
Она выпрямилась, посмотрела на пролом в стене школы, и запустила туда одно из своих щупалец. Наэлектризованный луч-щупальце, словно удилище выловил из недр разрушенного кабинета автодрон сумеречников.
-Так вот чем он пытался меня достать, -с досадой в голосе, осмотрела машину Ал Хезид. –Это так банально, примитивно и... Трусливо. Нет бы, сам пришёл. Ну да ладно. Я полагаю, что это устройство поможет вам быстро переместиться на безопасное расстояние. Через несколько минут здесь воцарится хаос.
Поставив автодрон рядом, Лиша вновь посмотрела на меня.
-До свидания, Писатель. Было очень приятно познакомиться с тобой и с твоей подругой. Долго здесь не засиживайтесь.
После этих слов она оттолкнулась всеми своими щупальцами от земли, и устремилась ввысь, отмахиваясь ими, как исполинская медуза отмахивается своим куполом. Пара взмахов и она уже в стратосфере. Тучи расступились, пропуская её в лазурно-чистое небо. Спустя секунду Ал Хезид уже скрылась из виду, оставив позади себя лишь несколько кольцевых воздушных завихрений. По небесам прокатился раскатистый гром, после чего посыпался крупный снег.
Было очень трудно, после всего пережитого, прийти в себя и начать действовать. Под слишком большим впечатлением я сейчас находился. Но вовремя заработавший инстинкт самосохранения поджарил меня, заставив вскочить на затёкшие ноги, и, спотыкаясь, броситься к автодрону. Машина была включена. Осталось запустить автоматику.
-Давай же, рухлядь сумеречная, врубай свои искусственные мозги! –тыкал я пальцами по экрану. Когда понял, что осталось нажать последнюю кнопку, обернулся к подруге. –Райли! Поднимайся! Райли!!!
Она лежала на земле, боясь подняться. Тогда, спрыгнув с рамы автодрона, я подбежал к ней, и начал поднимать.
-Ал Хезид, -бормотала она. –Ал Хезид прогневалась.
-Ал Хезид улетела! И она не гневается на нас. Поднимайся скорее!
-Она правда не гневается?
-Правда! Быстрее, Райли, потом будем обсуждать нашу встречу с Лишей! Залазь на раму с другой стороны, а я с этой… -подтащив Райли к дрону, я заставил её забраться на раму с левого борта машины, а сам уже хотел было забраться справа, но вдруг меня осенило. –Погоди.
-Ты куда?!
-Сиди там! Я сейчас!
Двор заволакивало жуткой, ядовитой пылью. Школа разрушалась, словно лёд, тающий под солнцем. Ещё немного и арку завалит.
Бегая среди обломков, я сначала нашёл крышку от хронокапсулы. На поиск самой капсулы пришлось потратить ешё с полминуты.
-Вот! –показав находку Райли, я вскочил на раму. –На держи, не потеряй!
-Зачем она нам? –удивилась та.
-Всё потом, хорошо? Готова? Поехали!
Когда мой палец ударил по сенсорной кнопке, автодрон дёрнулся, загудел, и, сперва немного покатавшись взад-вперёд, поймал сигнал ближайшего маяка, и поехал в сторону арки.
-Быстрее, чёртов луноход! Быстрее! –лупил я кулаком по кожуху, словно это могло как-то ускорить движение машины.
Когда проезжали под сводом, он начал трескаться и осыпаться. Ещё немного и нас бы там похоронило. Дрон выехал на улицу, которой не было видно из-за сплошной пыли. Вся надежда теперь была на умную машину, ориентирующуюся на маяк. Какое-то время мы ехали по проезжей части, в сплошной пыли. Наконец пыль рассеялась, и мы увидели, как позади нас, третий этаж школы, выступающий над сплошным пылевым облаком, рассыпаясь с ленивым грохотом, проседает вниз, будто бы тонет. Дрон набирал скорость. Ему было тяжеловато тащить нас двоих, но моторы, хоть и с натугой, но справлялись.
-Писатель, смотри! –указала Райли.
На том месте, где некогда была школа, поднималась волна пылевого цунами. Неестественная, похожая на океанскую. Задравшись на высоту пятиэтажного дома, эта волна выгнулась горбом, и покатилась за нами вдогонку, затапливая улицу.
-Вот чёрт, вот чёрт, вот чёрт, -трясся я, стуча по корпусу автодрона. –Мы не успеем, мы не успеем.
Дрон свернул в прилегающий двор так резко и неожиданно, что я ударился грудью об жёсткие выступающие части его конструкции. Райли, чудом не выронив капсулу, удержалась от падения на одной руке. Разбиваясь об дома, волна прокатилась дальше по улице Лобачевского. Часть её залетела во двор, но быстро улеглась, не достигнув нас. Оставляя следы на свежевыпавшем снежке, дрон хитро петлял между кустарниками, скамейками и детскими песочницами-грибками.
-Неужели вырвались?! –в порыве эмоций воскликнул я. –Вырвались! У-у-у-у-у!!!
-Не шуми! –ответила Райли. –Никуда мы ещё не вырвались!
Миновав двор, машина выехала к череде полуразвалившихся хрущёвок. И тут нас ждала новая неприятность. Сверху, по скатам обрушившихся стен, посыпались обломки битых кирпичей. В тёмных проёмах бывших квартир замелькали спаренные жёлтые точки светящихся зрачков. Над пустынной улицей пронёсся дьявольский, нечеловеческий хохот.
-Гиенособаки! –определила Райли.
Из домов, мимо которых мы проезжали, с верхних этажей выскакивали лающие и хохочущие твари, которые, скатываясь по обломкам, тут же бросались в нашу сторону. Некоторые кидались наперерез. Одной гиенособаке удалось добраться до автодрона, но Райли успела пнуть её ногой в морду. Челюсть другого облезлого отродья клацнула возле моей ноги. Стая гналась за нами, как дикая собачья свора за почтальоном на велосипеде. Дрон ехал недостаточно быстро, и гиенособаки постепенно нас настигали. Так мы проехали целый квартал. Но когда впереди замаячил проспект Мира, все преследователи, одновременно заскулив, остановились, резко свернув в сторону, а затем, врассыпную попрятались по открытым подвалам и подъездам.
-Что это с ними? –удивился я.
-Подъезжаем к маяку, -ответила Райли. –Приготовься, Писатель, здесь наши пути расходятся. На проспекте я выхожу.
-Как, уже?!
-Дальше дрон поедет направо, через Ленинский район – до Теплицы. А мне нужно в другую сторону, по тропе блудных детей. Так ближе добираться до дома. Иначе я не успею вернуться до наступления сумерек. Удачи тебе, Писатель!
Когда автодрон вырулил на проспект Мира, я молча сбросил с себя рюкзак, а затем, к удивлению Райли, спрыгнул сам, кувыркнувшись по асфальту.
-Ты чего? –она спрыгнула следом и подошла ко мне.
-Ничего, -отряхиваясь, я глядел вслед удаляющемуся дрону. –Планы поменялись.
-Но это же был твой шанс.
-Шанс? Сомневаюсь. По мне, так уж лучше сдохнуть в Иликтинске.
-Ну ты даёшь, -подобрав мой рюкзак, Райли передала его мне. –Теперь твой куратор точно тебя не выпустит.
-Это мы ещё посмотрим, -кивнул я, продевая руки в лямки рюкзака. –Я ещё не сыграл свой главный козырь.
-Не нравится мне, когда ты начинаешь играть со смертью. Ладно. Пойдём поскорее. Солнце уже садится. Ещё и облачность. Стемнеет гораздо раньше.

Бодрым шагом мы возвращались по тому же самому пути, по которому некогда шли в Апологетику. Когда проходили «Зеркало», я сильно напрягся, ожидая чего угодно. Шёл не оборачиваясь, а голова сама пыталась обернуться. Казалось, что в спину кто-то пристально смотрит. Но как только мы прошли уничтоженный лагерь учёных, неприятное ощущение исчезло, и мне стало спокойнее.
Добраться до дома Райли мы уже не успевали. Сумерки пожирали город буквально на глазах. Поэтому Райли приняла здравое решение переночевать в бывшем жилище Гудвина. Как только мы заперли двери, на улице стало совсем темно.
Конечно же, определённые сомнения преследовали меня в те минуты. А может быть не стоило отпускать дрон? Сейчас уже был бы на периметре. Да, был бы. Вот только неизвестно, живым ли? Зато сейчас я до сих пор жив.
Окончательно развеял все мои сомнения разговор с Элекеном, состоявшийся у меня незадолго после того, как мы остановились в доме Гудвина.

-Писатель! Писатель! Ты жив? Приём!
-Да, Элекен, я жив.
-Ты где?! В районе школы был зафиксирован мощнейший криптоимпульс. Я думал, что ты погиб!
-Нет, мне удалось выбраться.
-Тогда, как же это понимать? Почему дрон приехал один, без тебя?
-Видите ли, случилась небольшая неприятность. На крутом повороте я не удержался, и свалился с него. Пытался догнать, бежал за ним пару кварталов. Но куда там. Ваши дроны чертовски резвые. Не беспокойтесь за меня, я тут нашёл себе убежище, поэтому…
-Писатель, ты всё испортил! Почему дрон приехал пустым?!
-Я же только что объяснил. Я не удержался, упал…
-Да мне плевать на тебя! Я хочу знать, почему он приехал пустым?!
-А я не понимаю, кто Вам дал право разговаривать со мной в подобном тоне. У нас был уговор. Я должен был вытащить вашего дрона из школы. Я его вытащил. Я выполнил свою часть уговора. А теперь Вы на меня орёте.
Элекен заметно осёкся.
-Да ты! Ты… Да, ты прав, Писатель. Я приношу извинения за резкость. Действительно, уговор есть уговор. Но я немного не так видел его исполнение. Дрон вернулся неполным. Я знаю, что ты старался его достать, но, увы, получилось так, что в твоих стараниях не было смысла. То, чего я ждал, я не получил. Возможно, ты не понимаешь, о чём я говорю, но тебе и не нужно это понимать. Твоя миссия завершилась.
-И? И Вы меня выпустите из города, как обещали?
-Нет, Писатель, ты мне больше не нужен. На тебя было затрачено очень много сил и средств, но, к сожалению, ты не оправдал моих надежд. Печально.
-Но я старался, чёрт возьми!
-Согласен. И наградой за твои старания будет жизнь. Пусть короткая, нелёгкая, и в границах Тенебрариума, но всё-таки жизнь. Живи, Писатель, и наслаждайся остатками своей жизни.
-Погодите! А как же моя книга?
-Книга? Она дописана. Больше мне ничего от тебя не нужно.
-Да, дописана. Но у неё нет самого главного. Названия! А книга без названия, как человек без имени!
-Пф. Название – это пустяк. Я сам его придумаю…
-Чего же тогда всю книгу сам не написал? Нет, Элекен, без названия моя книга не заработает. Я создал код. Но ключ к этому коду скрыт в названии. Которое знаю только я.
-Ах ты хитрец, -Элекен рассмеялся. –Браво, Писатель, ты умеешь блефовать. Но я всё равно тебя не выпущу. Извини.
-Не хочешь выпускать – не выпускай. Я уже обжился в Иликтинске. Мне тут хорошо и комфортно. Как-нибудь проживу. А вот проживёшь ли ты без штуковинки, которую твой дрон пытался вытащить из школы. Я конечно не знаю, что это за хрень, и как её применить, но в хозяйстве всё пригодится.
-К-ка-акая штуковинка? –собеседник едва не лишился дара речи.
-Цилиндр, похожий на термос. Робот так крепко вцепился в него своей клешнёй, что я едва оторвал. Наверное, он был ему очень нужен…
-Где? Где капсула?!
-Да вот, у меня в руках. Если нужна – готов с радостью обменять. Выпусти меня из города, и она твоя. Как тебе такая сделка, уважаемый куратор?
-Ты играешь с огнём, Писатель. Ты балансируешь на краю.
-Знаю. Но ты не оставил мне выбора, Элекен. Я догадывался, что ты убьёшь меня, когда получишь эту вещь. Теперь, после нашего разговора, я понял, что так бы ты и поступил. Мои последние слова стали бы названием моей книги. Но раз уж я зажат в угол, то буду царапаться до конца. Хочешь получить этот «термос»? Приди и забери его у меня. Но тебе придётся убить меня лично, а не при помощи своих автоматических пушек. Я знаю, что обречён. Мне просто хочется поглядеть тебе в глаза перед смертью. Окажи мне такую честь…
-Я услышал тебя, Писатель. Мне нужно подумать над твоим предложением. До связи.
-Жду с нетерпением, -я выдернул наушник. -Сумеречная ты задница!
-Всё плохо? –осторожно спросила Райли.
-Напротив, дорогая, -улыбался я, вытирая пот. –Всё хорошо. Всё очень хорошо!